Мы разыскали первую секретаршу Леонида Брежнева, про которую ходили слухи, что у нее от Леонида Ильича была внебрачная дочь
19 декабря этого года исполнилось бы 100 лет со дня рождения «дорогого Леонида Ильича». По Первому каналу показали документальный сериал Парфенова, посвященный генсеку.
Съемочной группе в Казахстане по секрету рассказали, что была у Брежнева личный секретарь Нелли, которая, как судачили, якобы даже родила ему дочь, но киношники ее отыскать не смогли. Зато, после того как в «Комсомолке» был опубликован призыв к читателям помочь отыскать эту Нелли, в редакцию пришло несколько писем, из которых мы узнали, что Нелли Михайловна Джадайбаева, бывший секретарь Брежнева, сейчас живет в Алма-Ате, у нее есть дочь, которая, как говорят, внешне похожа на Брежнева. Мы первые поговорили с таинственной секретаршей Леонида Ильича.
А также публикуем интервью родной внучки Брежнева, которое не вошло в документальный фильм Парфенова. Их рассказ не оценка политической деятельности генсека, которая до сих пор вызывает много споров, а личные впечатления близких людей…
«Жили целиной»
— Леониду Ильичу было поручено возглавить работу по подъему целины, — рассказывает Нелли Михайловна. — И я работала с ним с первого дня его прибытия в Алма-Ату — то есть с 1 февраля 1954 года и до февраля 1956-го, когда он уехал от нас в Москву, — ровно два года! Молоденькая, 24 года, сначала очень волновалась — какие люди прибыли, какое мне доверие оказано! За два года работы ни одного замечания не получила. Я — сирота, отец погиб на войне. Потому работа для меня была как дом родной. И до двух часов ночи засиживались. Леонид Ильич с вечера писал задания, что сделать к такому-то часу. Все исполнялось великолепно! Если были люди в приемной, не позволяла себе сидеть, работала стоя, многие удивлялись.
Всякие беды случались, тяжелые моменты, и я видела, что Леонид Ильич возвращался грустный такой, бледный, уставший. Он по натуре человек очень сердечный, близко к сердцу все принимал! Из командировок иногда привозили его совершенно больным, и доктор однажды сказал ему: «Леонид Ильич, так относиться к своему здоровью нельзя!» Зато когда первые всходы пошли, он ликовал! Тогда все люди жили и работали с полной отдачей. И я горжусь, что я тоже пусть небольшой, но соучастник этих событий!
О работе
— Нагрузка была огромная, удивительно, как у Леонида Ильича на все хватало сил. Он в одночасье снимался, улетал в любой завьюженный уголок республики… И успевал подумать о людях. Непременно заезжал на базар, в магазины заходил, общался с народом. Если кто-то засиделся на работе — распорядится: надо подвезти людей, а сам последним поедет. А если нужно было человека вызвать на работу, он звонил только сам! Пословицы и поговорки казахские национальные учил. Я их выписывала в специальной тетрадочке, и он их использовал.
Никогда в дальнейшем я таких качеств, как у Леонида Ильича, ни у одного руководителя не встречала!
Со мной пошутить мог. Но очень тактично, красиво, интересно. С талантом человек.
— А чай ему заваривали?
— Никогда! У нас же не фирма была! Это же ЦК партии! Готовили повара. Он любил чай с черной смородиной.
О личном
— Как Брежнев отдыхал?
— Он очень любил кино. У нас был просмотровый зал, смотрели фильмы, на которые и дочка его к нам приходила. Леонид Ильич с супругой Викторией Петровной приезжал хоть на часик на коллективные вечера. Виктория Петровна — очень скромная женщина, обычно садилась в стороночке, общалась с женщинами. А он — всегда в центре внимания! Такая у него обаятельнейшая натура! И хороводы с нами водил, и в играх участвовал. Умел излучать тепло!
— Говорят, он нравился дамам?
— Ну а почему ему не нравиться женщинам?! Он комплименты умел делать. Был от природы интеллигентным человеком. Исключительно элегантный, красивый! А как он хорошо говорил! И не по бумажке, а только сам. Если не было стенографистки, он диктовал мне текст своего выступления. Я от руки быстро писала!
— Часто секретаршам начальник может и ручку поцеловать, и другие знаки внимания оказать…
— А это не так уж страшно. Ну и поцелует ручку, ничего в этом зазорного. Я от Леонида Ильича видела исключительную уважительность, доверие. Да, я была симпатичная, передо мной мужчины и на колени вставали, но у меня был человек, которого я любила и люблю.
Возможно, я нравилась Леониду Ильичу, но он за мной как мужчина не ухаживал. Все в пределах тактичности. Никуда не приглашал.
О дочери
— Однако ходили упорные разговоры, что ваша дочь от Леонида Ильича?
— Я знаю-знаю, я это все перестрадала очень сильно! Приходилось даже говорить: мол, понимаете, Леонид Ильич уехал в феврале 56-го года, а моя дочечка родилась в конце 57-го года, ну подумайте! И не трогайте меня с этими вопросами! Но разговоры все равно ходили. А я так страдала, просто ужас!
Непорядочно все это звучало, потом потихоньку успокоились.
— А муж как к этим слухам относился?
— Старалась его успокоить. Я с ним начала встречаться, еще когда с Леонидом Ильичом работала. Он говорил мне: «Я тебя ревную к твоему окружению». Ревновал… С мужем я больше не вместе. Так сложилось. А дочь моя Мариночка по специальности врач. У нее уже своя семья, есть у нас и внучка.
— Но раз слухи ходили, значит, люди замечали, что вы с Брежневым нежно друг к другу относились?
— Душевно относились! Если бы я была наглой, могла бы эти разговоры в свою пользу как-то использовать.
Я человек бескомпромиссный, не делец. Никогда голову не склонила, этому меня, видимо, научила моя сиротская жизнь. И ни разу не позволила себе что-то попросить у Леонида Ильича. Не падала, не ползала, не пресмыкалась! Я крест свой по жизни с честью пронесла.
Моя жизнь была насыщена интересными событиями, и воспоминания богатые. А так я даже ни разу на курорт-то какой-нибудь не съездила. Да и Москву так и не увидела. А хочется на могилку к нему сходить…
Внучка Брежнева: Дед не мог уйти из семьи
Два года назад «Комсомолка» рассказала о том, что единственная и любимая внучка генсека Виктория распродала все свои квартиры и оказалась без жилья, стала фактически бомжем. Создатели документального фильма о Брежневе Леонида Парфенова разыскали Викторию в Подмосковье, но ее интервью не вписалось в галерею рассказов уважаемых коллег генсека. Виктория оставляет странное впечатление. В годы перестройки она сначала пыталась доказать свою состоятельность — сколотить бизнес, продавая квартиры деда. Бизнес не заладился, муж ушел, влюбившись в другую. А Вика распродала все доставшиеся ей по наследству квартиры и теперь живет за городом в доме своего 26-летнего друга. Кстати, свое состояние она и прокутила, совершая необдуманные траты на мужчин. Единственные ее теплые воспоминания — о деде.
— У деда была одна удивительная особенность: он всегда приходил домой с улыбкой, — рассказывает Виктория. — У него был свой ритуал: каждый вечер заходил в мою комнату, клал на тумбочку несколько моих любимых конфет и столбик десятикопеечных монет. Нам он не дарил ни машин, ни бриллиантов. Подарки делал обычные: платье, костюмчик, красивые туфли, набор косметики.
Бабушка спокойно к одежде относилась. Туалеты у нее были всегда скромные, элегантные. Мама — другая. Яркая, любила наряжаться. Все, что готовилось в доме, делалось только по рецептуре бабушки. У меня осталась целая тетрадь с ее изумительными, самобытными рецептами. Она сама обучала поваров.
Леонид Ильич зарплату приносил в конверте раз в месяц и отдавал в руки жене. Гонорары от продажи его книг переводились на счета. Какие? Никто из нас до сих пор не знает. Дед никогда меня не ругал. Только раз, когда я решила разводиться.
С первым мужем я познакомилась на улице — гуляли с подружкой. О том, что я дочка Галины Брежневой, он узнал, когда мы собрались пожениться. Дед разрешил тогда выйти замуж. На нашей свадьбе тосты говорил, стихи читал. Когда разводилась, пришлось с дедом скандалить. Для него понятие семьи — это было нечто.
О матери
— С мамой я общалась изредка, она всегда жила отдельно, своей жизнью.
— Ходили слухи, что вашу мать споил Чурбанов.
— Это абсолютный вздор. Все было наоборот. Когда Юрий Михайлович на ней женился, он не пил вообще. Но потом, наверное, научился от нее: живя с очень пьющим человеком, просто невозможно не пить.
— Он сам от нее ушел?
— Нет, он от нее не ушел. Когда он находился в колонии, он оттуда прислал ей письмо, чтобы она с ним развелась, так ей будет спокойнее.
— А с вашим отцом, цирковым артистом Евгением Милаевым, какие были отношения?
— Они поженились по любви и жили очень хорошо. Но отец у меня был человек с характером. Такой хозяин у себя в доме, крутого нрава. Но ей это было только на пользу — пока она с ним жила, была абсолютной красавицей. Не знала, что такое водка. Конечно, у мамы были и бриллианты, и драгоценности. Достались не от Леонида Ильича, их дарил мой отец, у него была очень большая ставка как у народного артиста. Потом драгоценности стали потихоньку пропадать — она их продавала или еще что-то… В конце жизни мать спилась, была совсем плохой, говорила мне: «Пила и буду пить». Ей становилось все хуже. И я отдала ее в психиатрическую больницу, где она умерла.
— А что стало с доставшимися вам квартирами?
— Меня обманули аферисты. Я даже знаю, кто это, его потом убили.
Нужно уголовное дело проводить, чтобы распутать эти махинации.
Я разменивала квартиру, а меня обманули. Сейчас я живу тяжело…
О романах деда
— Деду нравились женщины, были увлечения, но бабушка не обращала на это внимания, мудрая была.
Была у деда фронтовая подруга Тамара. После войны на Урале в эвакуации осталась бабушка с двумя детьми. И дед приехал, чтобы сказать, что уходит. Но этого не произошло. Дети бросились к нему с криком: «Не уезжай!» Он не смог. Тамара потом у нас не раз появлялась с мужем в гостях (красивая женщина!), но бабушка ничего по этому поводу не говорила. Бабушка знала про него все, и про влюбленности тоже. Но мне не рассказывала. Она была очень закрытая женщина, вся в себе. А не знать было невозможно. Даже мы знали: дети, внуки. Ну, такие вещи невозможно скрыть, и тем более они не каждый день случались.
Но она никому на его влюбленности не жаловалась…
— Ходила легенда о медсестре, посадившей генсека на снотворное.
— Знаю. Это правда в каком-то смысле. Нина Александровна тогда была молодая интересная женщина. А Леонид Ильич был любитель поухаживать. Но дальше этого, конечно, дело не шло. Он был уже человек в годах. Он помогал ей чем мог: квартиру получить, например. А врачей он не любил и не доверял им. Говорил: «Все они жулики, жулики».
— А таблетки он принимал?
— Снотворное вы имеете в виду? Да, конечно, это все знают. К концу жизни он не мог спать. Годы, болезни брали свое. И считать, что медсестра источник всех бед, глупо.
О последних часах
— Дед тяжко переживал, провожая друзей в последний путь. Однажды после смерти Косыгина сказал: «Вот был на репетиции своих похорон». Не зря говорят: чувствуют люди приближение… Накануне вечером захотел послушать старые песни военных лет. Я ему ставила старые пластинки, он долго слушал. Мой муж уезжал в командировку на следующее утро, и Леонид Ильич все время просил: «Непременно пусть он зайдет попрощаться со мной. Нет, ты обязательно ему скажи». Он поздно приехал, но успел зайти попрощаться.
Было раннее утро, меня разбудила бабушка: «Вставай, дедушке плохо». Я вскочила, но нас не впустили в спальню. А потом вышел Медведев с засученными до локтя рукавами и говорит: «Все». Они пытались искусственное дыхание делать. Потом я позвонила родным, а вскоре его увезли…
На следующий день пришли из КГБ и забрали личные вещи деда, медали, оружие, машины. Даже памятных вещей не оставили. Сказали бабушке: нужно это сдать, потому что это подарки государственному лицу.
Пока были живы Андропов и Черненко, у бабушки имелась машина по вызову. Потом и этого не стало.
Времена, когда к людям относились по-человечески, ушли с Черненко, с Андроповым, и наступили другие — горбачевские. Нас увольняли: Андрея, старшего брата, меня — якобы по сокращению… Вначале с бабушкой мы остались на даче, но с приходом Горбачева из нее сделали дом отдыха для привилегированных людей.
Я бабушку забрала в квартиру на Кутузовском. Она очень независимый была человек. Несмотря на то, что инвалид абсолютно всех групп, слепая, но с ясным и трезвым умом до самого конца. Бабушка и дед были для меня самыми светлыми людьми…
Источник: «Комсомольская правда»
