К 70-летию Сталинградской битвы, которая ценой немыслимых потерь открыла путь к победе над фашизмом, журнал «Огонек» публикует уникальный малоизвестный фоторепортаж своего военного хроникера Георгия Зельмы, а также свидетельства непосредственных участников тех событий — русского и немецкого солдат. Официальные даты начала и окончания этой крупнейшей сухопутной битвы Второй мировой войны — 17 июля 1942 года — 2 февраля 1943 года. Но именно зимой в междуречье Дона и Волги происходили самые ожесточенные бои.
«Такого, как тогда под Сталинградом — бесконечная бомбежка, обстрелы, смерть и ужас кругом, — я бы никому не пожелал пережить…» — рассказал журналу Анатолий Николаевич Завьялов, которого в составе инженерно-минометной роты танкового корпуса отправили в 42-м сначала в Саратов, а оттуда под Сталинград. А немецкий радист Герд Альшведе называет пережитое 70 лет назад «русским кошмаром» и до сих пор, в свои 94 года, помнит все в мелких деталях: «Это нельзя забыть».
Завьялов, имеющий среди множества прочих военных наград медаль «За оборону Сталинграда» и орден Красной Звезды, считает самой большой сталинградской наградой «просто жизнь, как бы она ни складывалась». «Потому что дороже жизни нет ничего, и страшно вспомнить, скольким людям она в Сталинграде не досталась», — поясняет ветеран то, что, в общем-то, пояснений не требует.
На фронт Анатолия Завьялова отправили «совсем зеленым», наскоро обучив саперному делу, как рассказывает он сам. Перед строем зачитали знаменитый приказ: «Ни шагу назад!», причем заставили всех под ним подписаться. «Один отказался, так его сразу в штрафную роту», — вспоминает он.
Первые потери рота понесла еще по дороге на Волгу: эшелон разбомбили, и только 23 человека из ее состава добрались до сталинградских окопов. «Эту бомбежку хорошо помню, потому что одна из первых. А дальше привык, что смерть в полушаге от меня ходила», — говорит защитник.
«Там, на Волге, когда наше наступление началось, ситуация была такая, что все оказались вперемешку, не поймешь, где немцы, где наши. Только блиндаж построили — немцы прорвались. Целая колонна: танки, бронемашины. Танки-то мы пожгли, но из всех наших только трое к утру живыми и остались», — рассказывает он один из эпизодов. То, что сам он тогда «уцелел в мясорубке», объясняет чистым везением.
«Через несколько дней там же, под Сталинградом, довелось еще раз в атаку идти, в рукопашной сошлись. А все по милости одного командира. Мы же, как обычно, ночью все минируем, а тут уже рассветать стало, мы только с задания вернулись, как вдруг новый приказ — разминировать. Мы туда сунулись, а навстречу немцы. Они с автоматами, а мы с одной винтовкой на троих да лопатками саперными. Но одолели их», — свидетельствует участник сталинградских боев.
По его словам, после того случая он начал курить, «чтобы чуть успокоиться, а то руки ходуном ходили». А до того момента «ни табак, ни водку на дух не переносил».
Взгляд с другой стороны: «Сталинград — массенграб»
Немец Герд Альшведе, которого также разыскал «Огонек», в 42-м обеспечивал связь на передовой, а также занимался радиоперехватом. «Нас постоянно «долбили» русские дикторы на специальных частотах, — помнит он. — Все передачи начинались нудным звуком метронома: «Тик, тик, тик». Потом диктор ровно и спокойно говорил: «Каждую секунду под Сталинградом погибает один немецкий солдат». Скоро мы между собой стали сами говорить: «Сталинград — массенграб» (общая могила. — Прим. ред.).
По словам радиста, в немецких окопах категорически запрещалось говорить о Сталинграде: за вопросы или разговоры на эту тему полагалось дисциплинарное взыскание.
Альшведе подтвердил, что солдатам вермахта под Сталинградом раздавали специальные «наркотические таблетки». Лично он помнит три таких случая — перед большими ночными наступлениями. Состава этих таблеток радист не знает до сих пор, зато помнит эффект: «После принятия не спишь почти сутки и сохраняешь бодрость и силы».
Воспоминания многих других участников Сталинградской битвы, как россиян, так и немцев, вошли в вышедшую в ноябре книгу немецкого историка Йохена Хелльбека «Сталинградские хроники». Помимо интервью, ученый использовал архивы допросов и множество других документов, найденных в Германии и России.
Источник: Newsru
