Двадцать лет назад Россия переживала самый тяжелый в постсоветской истории властный кризис: прежние союзники — президент и спикер парламента — оказались по разные стороны баррикад, а Конституция рассудить их не могла: она находилась в процессе реформы. Дело закончилось резней и массовыми жертвами в «Останкино», а потом — расстрелом Белого дома из танков. Специально для нас картину тех дней вспоминают главные действующие лица противоборствовавших сторон: председатель Верховного Совета Руслан ХАСБУЛАТОВ и начальник охраны президента Ельцина Александр КОРЖАКОВ.
Из их версий выяснилось, что:
— по Белому дому стреляли «болванками»;
— мародеры грабили здание при помощи подъемного крана;
— если бы победили Хасбулатов и К°, то он бы стал президентом, а Кадыров — главным либералом;
экс-главу Верховного Совета пытались отравить в тюрьме уколом, а Чубайс открепил его от поликлиники.
Когда 21 сентября Ельцин издал указ 1400 о роспуске парламента, а в ответ Конституционный суд и Верховный Совет объявили о низвержении Ельцина с президентского поста, вы ожидали, что дело закончится кровью?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Конечно, не ожидал. Мы с Ельциным работали, у нас были нормальные взаимоотношения, нам неоднократно приходилось друг друга выручать, наши судьбы переплелись в последние три года: именно мы в основном и тянули этот воз — страну. Много говорили, всегда советовались в критических ситуациях, и я не сомневался, что мы вновь сядем за стол и договоримся. Никак не допускал трагического развития событий. Я как рассуждал: есть Конституция, Конституционный суд вынес свое определение, что Ельцин нарушил Основной закон и должен сложить полномочия. Значит, как гражданин, он должен подчиниться, а потом может идти на досрочные выборы снова и выигрывать, если получится. Был и «нулевой вариант», который предложил председатель КС Зорькин: Ельцин отзывает свой указ о роспуске парламента, и мы немедленно отменяем свое решение. Потом начнем вместе думать, как быть дальше, как разрешить конституционный кризис. Но Ельцин, к сожалению, повел себя, как уличный бандит: за мной сила, за мной банда, моя банда сильнее, чем парламент…»
Александр КОРЖАКОВ: «К бойне мы не готовились, ее не готовили и не ожидали. Все было достаточно мирно. Мы работали с депутатами, и большинство из них поддерживали нас. Поэтому когда говорят, что мы расстреляли парламент, — это не так. Большинство депутатов согласились с решениями Ельцина, их в здании не было, а само здание тогда называлось Советом министров РСФСР. Всем депутатам после роспуска мы гарантировали место работы, пообещали, что квартиры ни у кого не отберут. Нормальным людям было понятно, что нужно что-то предпринимать: в стране безвластие. Все решения Ельцина блокирует Верховный Совет, все решения парламента бракуются президентом. Конституции нет: есть изрезанные и переклеенные куски брежневской Конституции 1977 года. Нужно было срочно делать новую, и ею занимались, Конституционное совещание работало. Если бы не Хасбулатов и Руцкой, то в декабре, а может быть, и раньше, безо всякой стрельбы прошли бы выборы. Они и так прошли, и все старые депутаты, кто хотел и кто не был в «Лефортово», спокойно прошли в новую Думу. Я с ними встречаюсь, мы со всеми дружим, кроме Макашова, который участвовал в останкинском побоище.
На заседании узкого круга, где обсуждался и одобрялся указ №1400, присутствовал глава Администрации Президента Сергей Филатов. Прибежал ко мне после, рыдая: «Саша, уговори Ельцина отменить указ, а то война…» Я его послал…»
— Кто первый начал бойню 3 октября?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «А что вы у меня спрашиваете? Генпрокуратура еще в 1996 году сделала вывод, что из оружия, изъятого у защитников Белого дома, не ранен и не убит ни один человек».
Александр КОРЖАКОВ: «Руцкой и Хасбулатов раздали своим людям оружие, которое лежало в Белом доме еще с 1991 года, и затеяли штурм «Останкино».
«Видел только одного снайпера, он быстренько слинял»
— Есть версия, что в этих событиях участвовали кавказские и иностранные боевики…
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «А кто-нибудь видел их? Я сам спрашивал: кто видел боевиков, на чьей они стороне? Никто ничего не знает, и я не знаю… Но если они и были, то на стороне Ельцина. За время этого кризиса Дудаев прислал ему 4 телеграммы: «Борис, мы с тобой». Советовал расстрелять парламент, потом поздравлял».
Александр КОРЖАКОВ: «Я иностранцев не видел и не ловил. Большинство стрелявших в Москве — люди, которые вышли из Белого дома по коммуникационным проходам. Охрану этих подвалов должен был обеспечить министр безопасности Голушко, но не обеспечил».
— Кто стрелял с крыш по толпе и даже по окнам жилых квартир?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Кто был заинтересован в провокациях, тот и стрелял. Депутаты же не стреляли».
Александр КОРЖАКОВ: «Не знаю. Я видел только одного снайпера. Ехал по Калининскому в Кремль — вдруг выскакивает человек с винтовкой. Но я был с вооруженной охраной, и он быстренько слинял. Я думаю, что с крыш стреляли те же люди, что вышли из Белого дома и участвовали в битве у «Останкино», потому что там мы, кроме раненых, никого взять не смогли».
— Сколько было вооруженных людей в Белом доме и кому они подчинялись?
Александр КОРЖАКОВ: «К 3 октября почти все вооруженные люди из Белого дома ушли в «Останкино». Оставались только милиционеры, которые пытались поддерживать какой-то порядок».
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Там был прокурор Москвы Панкратов вместе с комиссией, он официально заявил, что оружие было только у 150 милиционеров. Я даже предложил Панкратову: если хочешь — забери у них оружие. Он смеялся: ну это же штатное, им полагается…»
— А кому подчинялись эти милиционеры?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Ну, мне, конечно, кому же еще? Я же не сторожем там работал».
— Сколько всего вооруженных людей с обеих сторон участвовало в этих событиях?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Посчитайте, сколько гвардейцев было у Ельцина, — получите результат. Это же не овцы, а я не чабан, чтобы их считать. И еще журналисты, редакторы, которые нагнетали обстановку, давили на Ельцина, призывали его к расстрелу. Они откровенно разжигали рознь, призывали к расправе и до сих пор не хотят признать свою вину. Вместо того чтобы призывать к переговорам, пресса создала фон, при котором президент мог спокойно ввести танки и начать пальбу. Послушайте, разве у парламента с президентом не бывает столкновений? У Обамы тоже есть противоречия с Конгрессом, но американским СМИ не приходит в голову, что он должен его расстрелять».
«Расстрел имел символическое значение»
— Почему Ельцин так долго не мог начать штурм Белого дома?
Александр КОРЖАКОВ: «Шли переговоры. Ждали, пока большинство народных депутатов РСФСР покинут Белый дом, рассчитывали на мирный сценарий до тех пор, пока Хасбулатов и Руцкой не пролили кровь в «Останкино».
— Танки стреляли по этажам, на которых не было людей. Кто и как оповестил сидельцев Белого дома о том, что с них пора уходить?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «По окнам моего кабинета стреляли из крупнокалиберного пулемета безо всякого предупреждения. А перед танковым обстрелом ко мне пришли офицеры «Альфы» и сказали: «Вы как председатель выполнили свой долг до конца. Теперь люди в Белом доме хотят слушать только вас. Отдайте им приказ, чтобы шли за нами. Мы их защитим». Я приказал спускаться на нижние этажи.
Александр КОРЖАКОВ: «Военные предупредили».
— А вообще была необходимость стрелять из танков?
Александр КОРЖАКОВ: «Расстрел имел символическое значение. Чтобы запомнили. Он, кстати, помог Ельцину выиграть выборы 1996 года. Зюганов не стал собирать митинги и требовать пересчета голосов потому, что вспомнил про танки. Ельцин в 1993 году показал свою силу, после чего можно было отказаться от всяких репрессий и спокойно принять Конституцию, написанную в пользу президента и исполнительной власти. Кстати, к этому документу приложил руку и я, посоветовав Ельцину со второго созыва сформировать Совет Федерации из глав регионов. Это был очень сильный Совфед, который оппонировал президенту и одновременно был его главной опорой. А сейчас, когда Конституцию изменили, сенаторские места продаются. Я когда только объявил, что баллотируюсь в губернаторы Тульской области, сразу несколько человек предложили занести деньги за место в Совете Федерации.
Кстати, почему-то все говорят, что танки стреляли боевыми снарядами. Это неправда. Болванками стреляли».
— Если стреляли болванками, откуда взялся пожар?
Александр КОРЖАКОВ: «Да откуда угодно. Мы когда в Белый дом вошли — там мусора было по щиколотку, а где-то и по колено. Бумаги, обертки, тряпки, пластиковые бутылки. Все это могло вспыхнуть от чего угодно, тем более что там не было электричества и жгли свечи. Я смотрел — там ни одна стена порушена не была, ремонт потом сделали за два месяца, и обошелся он в копейки. Так после боевых снарядов не бывает».
— После расстрела Белого дома были арестованы только политики или еще и боевики, провокаторы? Их судили?
Александр КОРЖАКОВ: «К тому времени ни одного боевика в здании не было. Все благодаря Голушко сбежали. Двое привлекли наше внимание — было подозрение, что руки в оружейной смазке. Хотя если две недели их не мыть (а там воды не было), они и без смазки будут не очень чистыми».
Окрестности метро Смоленская после погромов 3-4 октября
«Меня в тюрьме хотели отравить»
— Насколько мягким или жестким, на ваш взгляд, было наказание Руцкому, Хасбулатову со товарищи?
Александр КОРЖАКОВ: «А их разве наказали? Госдума проголосовала за амнистию. Ельцин и я пытались оставить в тюрьме хоть этих двух. Но за несколько дней до амнистии помощник президента Юрий Батурин подмахнул у Ельцина указ о передаче лефортовского изолятора от Министерства безопасности в ведение Генпрокуратуры. В феврале 1994 года, когда вышло постановление об амнистии, я по просьбе Ельцина пошел к Генпрокурору Казаннику. Попросил Руцкого и Хасбулатова не выпускать, а он говорит: «Я написал заявление об отставке и ничем больше не командую». Звоню начальнику тюрьмы, говорю: «Просьба президента — этих двух не выпускать пока». Отвечает: «Я президенту не подчиняюсь — только Генпрокурору, ничем не могу помочь». Так они и вышли».
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Меня там отравить хотели, подослали какую-то медсестру, сделала какой-то укол. Совершенно случайно главврач решил меня проведать в неустановленное время. Увидел, что мне очень плохо, полдня возился со мной, откачал. Если бы не этот порядочный врач, я бы на свободу не вышел. Вообще персонал в основном относился ко мне с уважением и сочувствием. Но было ощущение, что в любой момент могут поставить к стенке и расстрелять. Мне говорят, что когда нас отпустили — это было чуть ли не актом милосердия: ах, как они благородно поступили, что с вас голову не сняли… А с какой стати меня сажали? Председателя Верховного Совета, председателя Межпарламентской ассамблеи — и вдруг бросают в тюрьму! А отпустили потому, что испугались. Чтобы оставить нас в тюрьме — нужен приговор, а для этого — открытый суд, а на суде что бы всплыло? Тем более что этот суд был бы фактически международным. К ответу призвали бы не меня, а Ельцину пришлось бы объяснять, почему он начал стрелять. А этого нельзя оправдать ни при каких обстоятельствах».
— Руслан Имранович, через некоторое время после освобождения вы попросили Ельцина прикрепить себя к президентской поликлинике. Он согласился. В этом тоже не видно признаков благородства?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Ко мне приходил мой бывший заместитель Яров, который уже работал вице-премьером. Сказал, что Ельцин хочет предложить мне очень высокий пост, если я напишу записку о том, что готов взять на себя часть ответственности за события 1993 года. Я удивился, ведь если он даст мне эту высокую должность, то все будет понятно и без бумажки. Отказываться от должности я не собирался: и работать хочется, и кормить семью надо. Я не воровал и ничего не накопил. Яров говорит: ну напиши хоть, чтобы тебя к лечебному отделу прикрепили. Я удивился: а кто меня открепил? Оказывается — Чубайс открепил. Я и написал, чтобы меня восстановили, Ельцин завизировал. И что вы думаете? Чубайс меня закрепил на полгода, я так и не успел воспользоваться».
— Какие выводы сделали силовые структуры из тех событий?
Александр КОРЖАКОВ: «Мы закупили очень хорошие пушки на колесном ходу для уличных боев. Чтобы танки больше в город не гонять. Я думаю, они еще Путину послужат».
— Что бы вы сделали по-другому, если бы вновь оказались в той ситуации?
Александр КОРЖАКОВ: «А что бы я мог изменить? Кровь была пущена не нами, 140 человек в «Останкино» погибло. Это было главным событием, а не расстрел пустого здания Белого дома. У нас теперь события на Болотной называют массовыми беспорядками. Вот в «Останкино» были массовые беспорядки, когда милиция драпала от вооруженных людей. И не реагировать на это было нельзя. Если бы Хасбулатов победил в том противостоянии, то, естественно, он прекратил бы строить парламентскую республику, а стал бы президентом. И сейчас у нас был бы не Путин, а Хасбулатов, и самым либеральным политиком и главным борцом за демократию был бы Рамзан Кадыров. Хотя бы за то, что этого не произошло, нужно благодарить Ельцина и людей, которые оказались на его стороне».
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Прежде всего выдворил бы из Белого дома Руцкого. Не будь у нас такого «помощника» — Верховный Совет выиграл бы это противостояние, тем более противник был слабый. Экономическая реформа Гайдара провалилась, популярность Ельцина обрушивалась, начинались восстания рабочих… Реформаторы говорили, что все плохо из-за Верховного Совета, который не дает работать, но им верили все меньше. Принятое нами решение — в начале следующего года провести досрочные выборы президента и Верховного Совета — встречало поддержку.
Мы обязаны были побеждать, но дурных союзников надо остерегаться больше, чем умных противников. Кто просил Руцкого штурмовать «Останкино», мэрию и тем самым развязывать Ельцину руки для расправы?
А следствием этой расправы стала заложенная в новой Конституции ненормальная ситуация, когда вся власть — у президента, случайно забытые остатки — у правительства, а у парламента нет никаких полномочий».
— В качестве символа победы Барсуков вручил президенту трубку Хасбулатова. Как она у него оказалась?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Они же разграбили мой кабинет, как мародеры. Трубка-то ладно, у меня там вещи остались, книги, подарки разные со всех концов света. И подарочный фонд Верховного Совета на десятки миллионов долларов. Все вынесли, причем не через дверь, чтобы не попасть под камеру, а подогнали кран, подняли до 6-го этажа и через окно выносили. Это была обычная банда, которых в эти дни на улицах Москвы стало много. Победители отдали город на разграбление, как в Средневековье».
Александр КОРЖАКОВ: «Барсукову трубку кто-то из бойцов вручил, тот отдал Ельцину, он сначала обрадовался, потом с удовольствием разбил».
— Как сложилась ваша жизнь после тех событий, чем вы сейчас занимаетесь?
Руслан ХАСБУЛАТОВ: «Заведую своей кафедрой (мировой экономики Экономической академии им. Плеханова. — «МК»), пишу учебники, книги, выступаю с лекциями по всему миру. Живу обычной профессорской жизнью. Из политики меня вытолкнули, в этом смысле я изолирован. Но я это восполняю тем, что работаю с ребятами, пытаюсь передать им те знания, которыми я обладаю».
Александр КОРЖАКОВ: «После того как перестал работать в Госдуме — стал советником-наставником правительства Тульской области. Живу на два города, постоянно в дороге из Москвы в Тулу и обратно».
Источник: «МК»
