Спецкор побывала на самом сложном участке российской границы
По одну сторону снежных вершин в верховьях реки Алазани в Панкисском ущелье живут кистинцы, исповедующие ислам суннитского толка. По другую сторону в Аргунском ущелье – родственные им горные чеченцы. Между ними стоят российские пограничники. Их зона ответственности – почти 82 километра российско-грузинской границы.
Еще недавно здесь проходила «дорога жизни» боевиков. Через перевалы по «козьим тропам» бандгруппы перебрасывали из сопредельного государства оружие, боеприпасы и медикаменты.
Теперь государственная граница на территории Чеченской Республики взята в плотное кольцо пограничных отделений (застав).
Каково нести службу на высоте трех тысяч метров при нехватке кислорода и значительных суточных перепадах температур, где снайперскую позицию не определишь даже по звуку выстрела – эхо… Где на полет орла приходится смотреть сверху вниз. Где каменные козлы – туры — свистят как люди, — узнал наш спецкор «МК», побывав на высокогорных заставах «Ведучи», «Тангахой» и «Тусхорой».
На базе в Ханкале наша концертная бригада грузится в бронированный «Урал» с тремя рядами деревянных скамеек, который в войсках именуют «Покемоном».
Наша поездка приурочена к 10-летию со дня установления шефских связей между Звенигородом и Аргунским погранотрядом, ныне Пограничным управлением ФСБ России по Чеченской Республике.
Машина – монстр, обшитая бронелистами, тянет на 7 тонн. Забраться в нее – еще та задача! Каждый из нас усилен бронежилетом и каской, это плюс 16 килограммов к весу. «Сейчас доктор проверит кариес, и вперед!» — говорит сопровождающий нас старший офицер. «Доктор» – это сапер, кто с помощью зеркала на длинной штанге проверяет днище машины.
Взрывчатки не обнаружено. Тяжелые двери, как шлюзы, закрываются, мы оказываемся внутри «бронекороба», кто – то шутит: «Московский литерный отправляется». Пока еще «работает кондиционер»: открыты 10 – сантиметровые оконца – бойницы, через которые на ходу ведется огонь из автоматов.
Под прикрытием «бэтээров» берем курс на Аргунское ущелье. В радиоэфире наша колонна техники могла бы звучать, как «ленточка».
Связь в горах неустойчивая. Длинные слова теряются, «зажевываются». Чтобы упростить радиообмен, а также в целях конспирации, появились простые и понятные термины: «коробочка» (армейский «Урал» с локальной бронезащитой), «бэха» (боевая машина пехоты), «жаба»(наземная мина), «люстра» (осветительная ракета).
Проезжаем мост через Аргун. Табличка с названием реки простреляна пулями разных калибров. Звучит команда: «Задраиться!» Обзор закончен. «Кондиционер» вырубается: окошки – бойницы защелкиваются. Мы как на подводной лодке.
Впереди Атаги, Шатой, Борзой, Итум — Кали, которые еще лет 10- 15 назад гремели исключительно в военных сводках.
Над нашим «Уралом» раскачиваются усы антенны. На «Покемоне» установлена спецаппаратура РЭБ, которая подавляет радиоканалы управления радиоуправляемых фугасов. Предостережения не лишне. Позади остаются «Волчьи ворота», где по обочинам дороги стоит немало деревянных крестов. В апреле 1996 у села Ярышмарды боевики Хаттаба почти полностью уничтожили колонну 245-го мотострелкового полка, погибло 73 военнослужащих. 16 июня 2008 года в районе Чишки боевики обстреляли из гранатометов автоколонну УФСБ, пограничники потеряли троих бойцов, пятеро были ранены.
Минуем село Шатой, известное ранее своим «рабовладельческим рынком». Именно силами удерживаемых в неволе «рабов» была тайна пробита гравийная дорога по ущелью до грузинского села Шатили. Причем применялась мощная техника: американские катерпилары, еще советские бульдозеры, буровые станки, экскаваторы. Говорят, если бы боевики завершили задуманное, то по этой дороге можно было ездить на «Мерседесе» со скорость 100 километров в час.
За Итум – Кале начинается зона ответственности пограничников. Можно снять бронники и каски. «Уралы» — тяжеловесы остаются внизу. По узкой грунтовке мы карабкаемся вверх уже на «Уазиках».
Стены ущелья сужаются, едем уже в облаках. Уклон градусов 45. Соблюдаем дистанцию. Когда машина заходит на поворот, передние ее колеса буквально зависают над пропастью. Начинает закладывать уши. Мы поднимаемся к пограничному отделению на отметку 2900 метров над уровнем моря. «В горах как в курятнике: кто выше всех сидит — тот и хозяин положения», — напоминают нам служивые старую заповедь пограничника.
«Утечки погон» нет»
Застава «Ведучи», которую еще называют «Звенигородской», на самом деле, как орлиное гнездо. До ледников кажется не более километра, на самом деле – около 20. За снежными вершинами — Грузия.
Раньше пограничники обменивались с грузинскими коллегами оперативной информацией, большинство старших офицеров погранвойск Грузии учились в советских училищах и академиях, школа у всех была одна, и образ мышления один.
-После августа 2008 года, вооружённого конфликта в Южной Осетии, «пятидневной войны», на нашем уровне никаких контактов нет, — говорит начальник пограничного Управления по Чеченской Республике, генерал – майор Николай Панченко.
Попасть служить на этот участок границы не просто.
-Мы комплектуемся за счет других пограничных управлений. Из десяти претендентов с учетом наших требований проходит только 3 — 4 человека. У одних нет соответствующего уровня образования, у других уровень подготовки не достаточный. Кто — то не подходит нам по своим психико — физиологическим особенностям. У нас служба особенная, не каждый выдержит вдали от больших городов, родных, благ цивилизации.
«Утечки погон» нет. Как говорит генерал – майор Панченко, люди стали службой дорожить. Прапорщик получает – около 90 – 95 тыс. руб., лейтенант – 120 – 130, начальник отделения (заставы) — 140 — 150. Выпускник пограничного вуза через три года службы, а прапорщик – через 6 лет, получает право на приобретение квартиры в ипотеку. Деньги за них будет выплачивать государство.
-У пограничников есть возможность скопить деньги. Бойцы живут на заставах, нет никаких коммунальных платежей, питание — бесплатное. Большую часть денег можно откладывать.
Плац, выложенный плитками, обшитые белыми панелями корпуса со спутниковыми тарелками. Вода из горных ручьев, что набирается в водонапорную башню. Тепло от котельной, работающей на мазуте.
Внешне пограничное отделение, как загородный пансионат. Но стоит посмотреть на массивный локатор, пограничную вышку, цистерны с горючим, чтобы понять, что здесь граница.
-Недавно задержали жителя Казахстана, чеченца по национальности, который без необходимого пропуска пас скот на границе, — говорит начальник отделения «Ведучи» Павел Орлов, который только в 2010 году закончил Голицынский пограничный институт. — Позже поступила оперативная информация о том, что ожидается переход границы. В заданный район выдвинулась разведывательно — поисковая группа. У нас бойцы знают все потайные тропы. Когда нарушитель понял, что обнаружен, начал убегать, но был блокирован с двух сторон. По паспорту неофит был русский, но говорил с акцентом, потому что долгое время жил среди мусульман. При нем не было оружия. Через Грузию он хотел попасть в Сирию, чтобы воевать на стороне оппозиции.
Это финские пограничники сидят в избушках и в телекамеры наблюдают, что творится на их участке.
-На нашем рубеже много труднодоступных участков, где не ступала нога человека. Выставляем дозоры, проводим засадные и разведовательно — поисковые действия. Широко используем технические средства. Все что придумало человечество, — все нами используется, — говорит Николай Панченко.
С пограничной вышки открывается восхитительная панорама: горная река, петляя змеей, рассекает горы — великаны.
-Да, и малины там много на склонах. Только урожай медведи собирают, — говорит Люба Беленис, родом с Ярославской области, которая служит в отделе материально – технического обеспечения. – Когда ехала в Чечню, мама хваталась за сердце, а отец сказал : «Езжай, куда муж, туда и ты».
Муж у Любы со срочной службы остался служить в погранвойсках, сейчас Виталий Беленис старшина заставы. Семья вместе с 5 – летним Данилой живет в просторной двухкомнатной квартире. Недавно, чтобы побаловать жену, Виталий купил ей йоркширского терьера.
-За периметр заставы мы не выходим. Единственное, могу, предупредив часовых, спуститься с сыном к речке воды набрать. Когда машина идет в магазин мы пишем список, что необходимо купить.
«Внезапно появляться и незаметно скрываться»
Аргунское ущелье остается регионом со сложной оперативной обстановкой. По словам генерал – майора Панченко, бандподполье еще не прекратило свое существование. На территории Чеченской республике находятся от 120 до 150 боевиков. Разведывательно-поисковые группы уходят на границу на сутки, на неделю, а то и на месяц.
-На заставах основные должности — это разведчики, наша цель наблюдать, внезапно появляться и незаметно скрываться, фиксировать любые передвижения по горным тропам, — говорит 27 — летний начальник разведывательно – поисковой группы отделения «Кеселой» Алексей Везенкин. — В группе, выходящей в наряд, в обязательном порядке есть кинолог с собакой и связист.
У каждого в группе с собой солидный багаж: сигнальный пистолет, автомат, 220 патронов в «разгрузке», прибор ночного видения, тепловизор, бинокль. А еще питание, спальник, легкая палатка и альпинистское снаряжение: «кошки», веревки, карабины, крючья. Если группа уходит в «автономку» надолго, багаж сбрасывают с вертолета.
Оснащение у пограничников самое современное. Теперь благодаря шефам из Звенигорода появились новенькие оптические системы.
Граница отбирает людей особенных. Здесь каждый знает, каково это — «90 километров за 16 часов в хорошем темпе», и что значит брошенная в эфире фраза «высота — один полета три восемь ноль». На границе чувство локтя и взаимовыручки равнозначно чувству самосохранения.
В своей зоне ответственности разведчики знают все тропы, выступы, пещеры, где может укрыться нарушитель. Чабанов, у кого есть специальные пропуска, знают не только в лицо, но и по именам.
Тишина на границе обманчива. В горах до сих пор сохраняются участки с минными полями. Пограничники то и дело находят схроны боевиков.
-Оружие, боеприпасы когда – то закопали, идут дожди, сходят сели и оползни. Эти запасники оказываются на поверхности, — говорит начальник разведывательно – поисковой группы пограничного отделения «Басхой» Нусретдин Мустафаев, агур по национальности, выросший в горах Дербента. — Стали как – то перемещаться после ливневых дождей на один из постов наблюдения. А мы там постоянно ходили. Вдруг смотрим, из земли торчат приклады, гранаты. Сами ничего трогать не стали, вызвали специальную группу. Саперы там разминировали противотанковую мину.
Однажды найдя бандитскую заначку, пограничники убедились, насколько хорошо были экипированы наемники. Например, каждому боевику предназначалась четыре комплекта одежды: белая, чтобы пройти ледники, двухцветная – там где были альпийские луга, зеленая – для леса, и четырехцветная – для горной местности. Находили также хитро устроенные удавки, лазерные прицелы, минометы с арабской вязью на стволах. И еще скелеты боевиков, которых сожрали шакалы, лишь резиновые сапоги остались.
-Эти схроны остались со второй чеченской компании. Свежих запасников там, где стоят пограничники, нет. Все эти наемные убийцы — «дикие гуси», «псы войны», с пограничниками сталкиваться не любят. Если их даже будет человек 15, а пограничников трое, они ввязываться в бой не будут, потому что знают, что потом из этого района живыми они уже не уйдут.
Бойцы, кажется, стоят на плацу совершенно расслабленные. Но при тихом свисте оба замирают, глаза фиксируют каждую движущуюся точку на склоне. Через минуту уже объясняют: «Если в высокогорье раздается свист, — это не обязательно нарушитель. «По – человечески» может свистеть тур — каменный козел».
-Идем по потайным тропам, забираемся к самым ледникам. Здесь и встречаются чаще всего туры, — говорит Нусретдин Мустафаев. — Туры не только свистят, но и чихают, как люди. Это очень умные животные. Когда спускаются стадом, выставляют по краям «дозор», если наблюдатели учуют что – то подозрительное, по сигналу все туры уходят вверх в горы. Могут по едва заметным выступам буквально взлетают по отвесной скале. На задней части подошвы у туров есть своеобразный бугорок — «тормоз», а передняя часть копыта утолщена в виде крючка, с помощью которого козлы цепляются за любую неровность.
Зона ответственности пограничников является заповедной зоной. Во время военных действий звери ушли из Аргунского ущелья. Зато теперь ходят непуганые. У пограничников закон: дикую живность не трогать, вот и плодятся.
-Встречаем, чуть ли не каждый день, зайцев, косуль, диких кабанов, яков, рысей, — рассказывает Алексей Везенкин. — Три дня назад возвращались ночью на автомобиле, в свете фар увидели небольшого, молодого медведя, который еще с добрый километр бежал впереди «Уазика». А шакалы у нас вообще постоянные гости на заставе. Все время у нас мусорку растаскивают. Рыжие, облезлые, уши большие, как поднимут вой – приходится выходить, «успокаивать».
«Блиндажи строили, взрывая окопные заряды»
Это сейчас остановку на чеченском участке российско – грузинской границе называют стабильной. В конце 1999 году по данным разведки в Аргунском ущелье действовало до 7 тысяч боевиков. Их резервные лагеря стояли вдоль всего ледяного Аргуна. Чтобы перекрыть жизненно важную для бандитов транспортную артерию, началась спецоперация «Аргун».
К разработке плана операции были допущены единицы. Пока Министерство обороны готовило свои десантные подразделения, на Северный Кавказ со всей России стягивались десантно – штурмовые группы из региональных пограничных управлений.
19 декабря 1999 года вслед за бойцами десантно-штурмового батальона 56-го полка ВДВ на господствующие высоты высадился десант пограничников. Это была первая операция, когда «зелёные фуражки» десантировались в район, занятый противником. В первые сутки операции вертолёты совершили 45 вылетов.
-Вылетели с военной базы в Ингушетии, десантировались у слияния Аргуна с рекой Мешехи, — рассказывает старшина заставы «Хангихой» Константин Манджулов. – В лагере боевиков казаны с пищей и обувь так и остались стоять возле палаток. Потом стало известно, что полевые командиры головой поплатились за сданные позиции. Мы же оказались на голых скалах, как на Луне. Не было не дорог, не дров, не воды. Все таскали на своем горбу.
Пограничники закрепились в Тусхарое, на Хачарой-Эхк, у села Ведучи. Чтобы не дать боевикам уйти через перевалы, заставы были выставлены в местах древних развалин Чамги и Грозтхой в ущелье Кериго.
Палатки – брезентухи, где сырыми дровами «стреляла» «буржуйка». Блиндажи, что выбивали в скалах с помощью инженерных боеприпасов: окопных зарядов и тратила. Огневые точки, которые оборудовали, взрывая противотанковые мины. Рукомойник над тазом, — вся «ванная».
Если в эти условия посадить солдат любой армии стран НАТО, через неделю их можно было бы брать голыми руками… Наши еще и регулярно выходили на маршруты, по несколько дней сидели в засаде.
-Тем ребятам из Карелии, Урала, Иркутска, Дальнего Востока, с Камчатки, с Чукотки, что жили в «берлоге» и буквально вгрызались в скалы, нужно в ноги поклониться, — говорит Константин Манджулов. — Нередко приходилось занимать круговую оборону, пули в двадцати сантиметрах из камней искры высекали. «Аллах акбар!» — подбадривая себя, кричали наемники, «Воистину акбар!» — тихо отвечали наши, меняя магазины автоматов.
-Первый раз мы приехали в Итум — Калинского погранотряд в 2001 году, — рассказывает глава города Звенигород Леонид Ставицкий. – Дороги разбитые, из жилья – одни палатки. Пацаны — срочники, кому было по 19 – 20 лет, насмерть стояли на скалах. При этом одеты кое – как, из питания – одни крупы и тушенка, и то с перебоями. Государство тогда не было готово обустроить разом погранзаставы. В это время из Московской области борт за бортом стали поступать в погранотряд питание, амуниция, средства связи, дизель — генераторы. Помогали также спецтехникой, строительными материалами. Возвели склад для боеприпасов. До этого все снаряды лежали на земле. Все это было под эгидой ветеранов из «Боевого братства», кто переживал за Россию, за ее безопасность.
По воспоминаниям Леонида Ставицкого, вытряхнув из карманов все наличные деньги, они купили тогда с ветеранами из «братства» для погранзастав также 11 ослов, по 2 тысячи за голову.
«Видеосистема не заменит «нос» собаки»
И теперь, при наличии в достаточном количестве машин, «боевые» ишаки продолжают служить на заставах.
-Не верьте, кто говорит, что эти ушастые — глупые животные, да к тому еще и дальтоники. У нас на заставе 4 «копытные единицы». Как увидят синие бочки – тут же убегают, — понимают, что сейчас их заставят возить воду, — рассказывает Константин Манджулов. — Это очень смышленые животные. Сами уходят в горы добывать себе пропитание, сами возвращаются на заставу после «наряда».
-А живности здесь на самом деле много. Куропатки прямо из – под ног вспархивают. А один из зайцев, например, повадился к миске нашего кота лакомиться приходить. Второй день его не видно, ребята перед заставой рысь видели, может она ушастого шуганула?
Константин Манджулов — старшина заставы «Хангихой», родом с Краснодарского края, прошел обе чеченские компании. Теперь отвечает за все хозяйство, что «крутится и вертится». В его подчинении все повара, водители, дизелисты, котельщики. Дополнительный паек тоже на нем.
-Вот живут рядом с нами пастухи в кошарах. Мы их знаем, они нас знают. Просим продать барана, в ответ слышим: «8 тыс. руб, вам по — свойски отдадим за 6». Что за бешеные цены? Вот вам и соседи. Так и живем мирно: они к нам не лезут, а мы к ним. Нашли продавца Мовсара, который нам привозит уже резаное мясо по 150 руб. за килограмм. А вообще у нас на заставе интернациональный состав, служат бойцы восьми национальностей: аварцы, даргинцы, кумыки, тувинцы, казахи, татары, башкиры…
-А чеченцы?
-Чеченцев нет. За годы войны они не получили никакого образования, не освоили никакой специальности. Остались еще с советских времен хорошие строители, это мужики, кому сейчас по 50 лет. Пусть, конечно, служат, только… на Чукотке или Камчатке.
-Чеченцы служат, но их мало в нашем управлении. Из 3 тысяч – 20 человек. Видимо, не пришло пока время призывать чеченских парней на границу. Они должны привыкнуть к мирной жизни, — говорит Нусретдин Мустафаев. — Мы относимся к ФСБ, у нас идет очень жесткий отбор. Сейчас они смотрят на события, которые происходят в Сирии и говорят: «У нас в Чечне все развивалось по тому же сценарию».
Тихая погода сменяется шквалистым ветром. Пограничники объясняют: «Тут в каждом ущелье своя погода. В этом месте после обеда всегда поднимается ветер». Отделение «Хангихой» находится на дне гигантского каменного «стакана». С трех сторон заставу обступают высоченные отвесные скалы.
Непогода, кажется, никак не огорчает немецких овчарок – Графа и Грету, что тренируются на специальной площадке.
-Отбираем служебных собак в Вяземском кинологическом центре погранслужбы ФСБ еще щенками, — объясняет кинолог Иван Решетников. — Сейчас есть возможность закупать самых лучших собак. Бросаем мячик и смотри, какой из малышей первым проявит интерес. Того, кто бросился за игрушкой, и берем в ученики. Четыре месяца занимаемся с собакой в центре, а потом возвращаемся на заставу.
Трепля за загривок бельгийскую овчарку Алькора, Иван рассказывает о методах воспитания: «Бить собаку нельзя, она потом из твоих рук не будет брать лакомства, не будет работать. Я, например, использую игровой метод. За отлично выполненную команду, поощряю собаку игрушкой».
-Собаку на границе никакие технические новшества не заменят, — говорит кинолог, прапорщик Марат Калоев из пограничного отделения «Сандухой». – Допустим, установленная камера отследила в зоне некий движущийся объект, а за выступом она уже ничего не «видит». Выдвигается тревожная группа, собака моментально берет след, идет по нему четко. Четырехлапые «пограничники» удерживают в голове до миллиона запахов. Еще запросто могут уничтожить огневую точку противника: молча домчаться на затаившегося в кустах с пулеметом бандита и порвать ему глотку.
В свободное от службы время эти собаки — добрейшие существа.
Пока овчарки в «два носа» ищут закладку со взрывчаткой на учебном полигоне, в городке службы бойцы занимаются следопытством, изучают замысловатые следы, проложенные на учебной контрольно – следовой полосе.
Начальник отделения «Хангихой» Святослав Мозговой показывает, какой след может оставить нарушитель на участке с гравием, землей, песком и на смешанном грунте. По дорожке следов пограничники способны определить вес, рост, пол, физические изъяны его хозяина.
На руководителе учебных занятий надеты необычные ботинки: к подошве приклеена подметка в обратную сторону. На специальном стенде вывешены ухищрения нарушителей границы. Чтобы пограничники ошиблись в определении направления их движения, «перебежчики» используют нестандартную обувь, ходули, снегоступы, волокуши из проволоки.
«Станешь бараном, и волк тут как тут»
Высокогорное пограничное отделение «Тусхорой» стоит на горном плато между часовней и мечетью. Старинную мечеть восстанавливали на средства пограничников. Сруб для церкви привезли из Звенигорода. Обитель собирали по старорусской технологии без единого гвоздя. Святые оберегают пограничников не зря. Направление стратегическое. На плато находится так называемые «подразделения для действий по обстановке». Если на границе случится прорыв, резерв находится в 20-минутной готовности, чтобы с помощью авиации, автомобильной и бронетанковой техники перекрыть то или иное направление.
Стоя на краю каньона, повторяю: «Красота!»
-Да, форель в реке здесь водится замечательная. А красоты мы уже не замечаем, живем от отпуска до отпуска, — говорит Алена Попова, чей муж, Сергей Юрьевич, возглавляет пограничное отделение «Тусхорой». – В 18 лет вышла замуж за курсанта, и началась совместная служба по гарнизонам в Таджикистане, Ингушетии, Дагестане, Осетии, Дальнем Востоке… Дочка у нас только 9 школ сменила. Я всю жизнь завидовала тем, кто живет рядом с мамой. Но недавно услышала песню «со мной любовь, а значит вся Россия», подумала, как верно! Дети у нас выросли, дочь – переводчик, сын пошел по стопам отца, учится в Голицынском пограничном институте. Мы сейчас с мужем много времени уделяем друг другу. Я считаю, что отдаленные гарнизоны только укрепили нашу семью.
Алена разбила на территории отделения большой розарий, высадила аллею жасмина, воспитывает двух котов — Степу и Дохлика.
-На заставе с мужьями живут еще десять женщин. Сообща мы устраиваем шумные праздники, пишем сценарий, — рассказывает Алена. — Большие города людей разъединяют, а мы здесь очень дружные. Самое ценное, что мы приобрели за годы службы, это друзья. Я – психолог, единственная женщина в коллективе, возвращаясь из отпуска, везу подарки всем своим сотрудникам.
-Везде хорошо, где нас нет. У нас говорят: «Дальняя зурна приятнее поет», — говорит глава тейпа Дишний Сайпи Джаватханов. — С пограничниками с 2001 года мы живем как одна семья. Мой дом стоит на родовой земле, рядом погранзастава стоит на моей родовой земле. Помогаем друг другу. В тяжелые времена отвозил на своей машине в госпиталь заболевших. Встречал семьи пограничников в аэропорту. Мы не делим людей по национальности, по вере. Бояться нечего, «станешь бараном, и волк тут как тут». Чечня сейчас самый спокойный регион в России. В любом месте можно оставить машину на улице вместе с ключами, никто ее не тронет.
Цена мирной жизни велика. На каждой заставе стоят обелиски с именами погибших пограничников. Более 500 человек в пограничном Управлении ФСБ России по Чеченской республике удостоены государственных наград, из них 16 – посмертно. Очень дорого обходится России 81 километр 700 метров горного участка государственной границы.
Источник: «МК»
