Как довели до самоубийства министра МВД СССР Николая Щёлокова
10 ноября 1984 года миллионы советских людей узнали из газет, что бывший министр внутренних дел СССР Николай Щёлоков лишён звания генерала армии. В День советской милиции!.. Именно при министре Щёлокове, занимавшем свою должность 16 лет (в 1966–1982 годы), этот праздник стал одним из главных в стране.
Это был болезненный для него удар. Потом последовали и другие: исключение из партии, лишение правительственных наград в нарушение действовавшего законодательства. 13 декабря Николай Анисимович надел парадный мундир генерала армии и выстрелил картечью в висок.
Щёлоков, самый известный советский министр внутренних дел (50-й, считая с основания ведомства), не забыт и сегодня. Многие считают само собой разумеющимся, что был он махровым коррупционером, одним из символов брежневской коррупции. Такое представление о нём сформировалось в 1983–1984 годы.
Отмечу: по сей день обвиняют Щёлокова не слишком конкретно, часто со ссылкой на некие «оперативные данные», слухи, которые по каким-то причинам не сумели тогда проверить. Вот ведь удивительно! Трясли экс-министра как грушу. Занимались им профессионалы из МВД, КГБ, Генеральной и Главной военной прокуратур. В советское время для этих структур не было ничего невозможного, под таким напором ни одно преступление устоять просто не могло. Почему же не отпечаталось в памяти, в каких злоупотреблениях, хищениях, может быть, фактах воровства убедительно изобличили Щёлокова?
Известно, с какой неприязнью относился к 50-му министру Юрий Андропов. Ещё больше ненавидел Щёлокова его преемник в МВД (тоже бывший чекист) Виталий Федорчук. Проверки велись по всей стране. Близкие Николаю Анисимовичу люди находились – кто за решёткой, кто в отставке с «волчьим билетом», кто под угрозой увольнения – только дай нужные показания, и выйдет тебе прощение. В следственном изоляторе КГБ в Лефортове томился главный хозяйственник МВД генерал Виктор Калинин. Он строчил одно за другим «чистосердечные признания», валя всё на своего шефа. Находились под стражей ещё несколько сотрудников ХОЗУ. Проводились обыски на квартирах и дачах экс-министра и его родственников. Состоялось и судебное разбирательство (уже после смерти Николая Анисимовича), завершившееся приговором в отношении Калинина и подельников. Почему же до сих пор, говоря о Щёлокове, продолжают выстраивать некие версии? Какие версии не могли тогда быть проверены?
Вспоминаю недавний случай. На одном из телеканалов готовили документальный фильм к 100-летию Николая Анисимовича (26 ноября 2010 года). Сценарист (естественно, только-только приступивший к ознакомлению с материалом) пригласил к участию меня как автора биографии 50-го министра. Я порекомендовал ему ещё нескольких экспертов, близко знавших Щёлокова. Практически все они предварительно поинтересовались: а будет ли участвовать в фильме экс-следователь Генеральной прокуратуры Владимир Калиниченко? Если – да, то они откажутся. Сценарист заверил, что Калиниченко он привлекать к работе не станет. Смотрю картину. В финале возникает Владимир Иванович с известными только ему «оперативными данными». По мнению одних – добавил в телекартину остроты, «плюрализма», по мнению других (и по моему), испортил фильм пересказом старых баек.
Как поссорились министр с председателем
Распространённое представление о Щёлокове: типичный советский «крепкий хозяйственник», из тех, кто неплохо начинал, кое-что сделал для своего ведомства, а ближе к концу жизни занялся устройством личных дел.
Между тем Николай Анисимович и внешне, и по смыслу деятельности был далеко не типичным представителем брежневской команды. Посмотрим на него глазами современников. 50-й министр чрезвычайно энергичен, постоянно пробивает в ЦК проекты, многие из которых цекистам кажутся сомнительными (например, они не могли взять в толк, зачем в Академии МВД создавать университет культуры с композитором Хачатуряном во главе?). Практически не употребляет алкоголя, не курит, избегает застолий. С детства увлекается живописью. Супруги Щёлоковы – завзятые театралы. Их часто видят в окружении известных деятелей отечественной культуры. С некоторыми из них Щёлоковы дружат, причём в дружбе сохраняют верность, не прекращают отношений с теми из друзей, кто попал в трудное положение. Такой пример: Мстислав Ростропович перед отъездом за рубеж в 1974 году давал в Москве прощальный концерт. Из высокопоставленных дам его посетила только Щёлокова. Галина Павловна Вишневская вспоминает: «Все VIP-места рядом со мной пустовали, Светлана Владимировна вошла и демонстративно села рядом». В 1970 году министр, желая помочь опальной Вишневской, пробивает ей орден Ленина! В 1971-м, когда впервые зашёл разговор о высылке Солженицына, только что удостоенного Нобелевской премии, Щёлоков отправляет в ЦК КПСС письмо в его защиту, где предупреждает, что не следует повторять ошибок, допущенных ранее в отношении Пастернака…
Скажут: фаворит Брежнева мог себе такое позволить. Фаворитов-то у Леонида Ильича хватало, но кто ещё такое себе позволял? После проработки в ЦК Николай Анисимович попал в больницу с сердечным приступом. Первые конфликты между ним и председателем КГБ Андроповым были связаны именно с тем, что Щёлоков не раз оказывался помехой в проведении «мероприятий» в отношении «неустойчивой» части интеллигенции. Брежнев считал полезным поддерживать напряжённость в отношениях своих силовиков. Поэтому до смерти Леонида Ильича осторожный Андропов и не пытался устранить со своего пути Щёлокова.
Между руководителями двух силовых ведомств возникало множество столкновений и по другим поводам. Иногда генеральный поручал Щёлокову акции, входящие в компетенцию Андропова. Скажем, в 1972 году именно Следственный комитет МВД проводил разбирательства в Грузии, которые в итоге привели к смене власти в республике (место отправленного в отставку Василия Мжаванадзе занял Эдуард Шеварднадзе). В конце 1970-х в МВД затеяли операцию по внедрению оперативников в хлопковую отрасль Узбекистана. Щёлоков пришёл к Брежневу с докладом и за разрешением продолжать работу. Ознакомившись с собранными материалами, Леонид Ильич распорядился направить их… в ЦК Компартии республики для принятия мер. Это могло дорого обойтись внедрённым оперативникам. Министр на свой страх и риск полгода тянул с выполнением решения генерального, давая возможность вывести людей из операции. Да, начало будущему громкому «хлопковому делу» положили именно милиционеры (хотя позднее лавры присвоят себе прокуроры и чекисты, которым Щёлоков якобы только мешал). В 1982-м министр и вовсе создаёт специальную антикоррупционную группу из семи человек (в составе милицейского главка по борьбе с хозяйственными преступлениями). Сыщики успели вскрыть крупные злоупотребления в окружении главы Азербайджана Гейдара Алиева: в республике обнаружили – ни много ни мало – фальшивые колхозы с липовыми Героями Социалистического Труда во главе. Этим материалам Леонид Ильич тоже не дал ходу. В Грузии оперативники пресекли деятельность крупного цеховика, промышлявшего изготовлением фальшивого вина. В пользу государства тогда изъяли рекордную сумму – 7 миллионов рублей. Щёлоков не просто был в курсе подобных операций, он участвовал в их разработке, курировал их и отстаивал перед партийным руководством страны.
После смерти Брежнева антикоррупционную группу МВД разогнали. Двое оперативников попали в тюрьму по сфабрикованным обвинениям (впоследствии суд их полностью оправдал). Загадочно сложилась судьба руководителя подразделения Вилена Апакидзе: он куда-то исчез на год, а вернулся полным инвалидом, без зубов, с тяжёлой болезнью ног… Где его держали и какую информацию от него требовали, он рассказывал только в очень узком кругу. Вот ведь загадка из загадок! Кому помешали эти люди в период объявленной «борьбы с коррупцией»?
Отмечу, что в условиях СССР в роли антикоррупционного ведомства могла выступать только политическая полиция (КГБ) и лишь в исключительных случаях, при санкциях с самого верха, – криминальная (МВД). Считалось, что задача милиционеров – ловить уголовников. Поэтому упрекать 50-го министра в том, что он недостаточно проявил себя в борьбе с нараставшей теневой преступностью, коррупцией, несправедливо. Щёлоков отнюдь не чурался такой роли, а часто выступал с инициативами. Стоит присмотреться и к его близкому окружению. Так, союзный уголовный розыск возглавлял (до 1979 года) знаменитый Игорь Карпец. Очень влиятельным соратником Николая Анисимовича в течение ряда лет был Сергей Крылов, идеолог многих преобразований в министерстве, создатель милицейской академии. Зам Щёлокова по милиции, куратор оперативных главков Борис Шумилин… Один из руководителей Следственного управления Владимир Илларионов… Герой войны, много сделавший для создания института профилактики преступлений в стране, Валерий Соболев… Главком внутренних войск (при нём они приняли современный вид) генерал армии Иван Яковлев… Можно перечислять и перечислять. Все эти люди – звёзды по нынешним временам. В их честь открываются мемориальные доски, устанавливаются бюсты и даже памятники (в Академии управления МВД недавно открыли памятник Крылову). Никто из них, постоянно общавшихся с Николаем Анисимовичем, располагавших обширной оперативной информацией, не считал его ни жуликом, ни стяжателем, ни коррупционером. Так, Игорь Иванович Карпец в своих воспоминаниях немало страниц посвятил Щёлокову. Он пишет о министре подчас доброжелательно, подчас сердито (расстались они не очень мирно), однако и Карпец не бросает ему упрёков в нечистоплотности. Мнение многолетнего руководителя уголовного розыска, одного из самых информированных людей в стране, считающегося и поныне в среде сыщиков эталоном профессионализма и порядочности, – неужели оно ничего не значит?!
О чём молчат юристы
Восстановим цепь последних событий в жизни 50-го министра.
10 ноября 1982 года умирает Леонид Брежнев. Новым Генеральным секретарём становится Юрий Андропов. Этот факт поначалу не предвещал партийному аппарату потрясений. Андропов давно в Политбюро, он известен как человек равнодушный к материальным благам, осуждающий излишества брежневского окружения, но при этом – крайне осторожный, в склонности к революционным действиям не замечен. Щёлоков внешне спокоен. Он ещё надеется наладить с ним нормальное сотрудничество. И только Светлана Владимировна Щёлокова сразу всё поняла. Она сказала помощникам министра: «Теперь нам несдобровать. И вам тоже». Однако до начала следующего года перестановок в руководстве страны не ждут.
20 декабря Щёлокова отправляют в отставку (переводят в группу генеральных инспекторов Министерства обороны). Для многих это событие стало полной неожиданностью. Николай Анисимович казался непотопляемым министром. Он был гораздо энергичнее и бодрее своих сверстников из Политбюро, рассчитывал на дальнейшее развитие карьеры. Каких-либо слухов, серьёзно порочивших его или его близких, тогда не ходило. Неужели? Нет, не было таких слухов до определённого момента. Считалось, что образ жизни Щёлоковых вполне соответствует их статусу. Кремлёвские продуктовые пайки, обслуживание в 200-й секции ГУМа, частые поездки за границу, высокие зарплаты (50-й министр получал 1500 рублей в месяц с доплатой за воинское звание, его супруга, доцент 3-го меда и практикующий врач, – около 400 рублей)… Можно жить, ни в чём себе не отказывая.
В МВД после отставки Щёлокова его сменщик Федорчук начинает проверку финансово-хозяйственной деятельности. Николай Анисимович ходит в министерство давать разъяснения. Вспоминает его сын, Игорь Николаевич:
«На даче жили 16 лет. Покупали всё, как домой: и посуду, и ковры, и мебель. И казённые вещи были. Всё вперемешку, давно забыли, где чьё. Вещи были в подвале и в гараже. Потом начинается: «В три дня освободить дачу». Куда всё это везти? Развезли наспех по разным местам, при переезде многое пропало. Принимаются названивать хозяйственники: «Светлана Владимировна, Николай Анисимович! За вами числятся два ковра за 3200 рублей. Голубые, бельгийские». Нет их у нас, что делать? Я папе говорю: давай заплатим. Заплатили. Опять звонят: «За вами числится ширма». Вроде стояла ширма – обычная, деревянная. «За вами проектор»… Мы за всё платим. Мозгов же не хватало. Потом получилось, что мы всё это украли и возмещали ущерб…
Папа пришёл в МВД, говорит: «Мне подарены «БМВ» и два «Мерседеса». Две машины заберите, а «Мерседес» я выкуплю». Заместитель председателя правительства дал папе письменное разрешение, что эти машины он может взять в собственность. Если есть претензии – адресуйте их правительству. Папа мог иномарки не отдавать, а он второй раз приобрёл свою собственность. Это тоже – «возмещение ущерба».
(На последнем эпизоде стоит задержаться. Речь о следующем: в разные годы Щёлоков принял в дар от немецких фирм три автомашины (была и четвёртая, её министр подарил Брежневу). Формально закона он не нарушал, поскольку действовал с разрешения правительства, однако такое поведение советского руководителя, принимавшего подарки от фирмачей, конечно, трудно назвать этичным. Машинами Щёлоковы не пользовались. После своей отставки Николай Анисимович решил вернуть их государству. Знакомые его отговаривали, предупреждая, что это могут воспринять как явку с повинной. Но он поступил как совестливый человек. Впоследствии стоимость упомянутых машин действительно приплюсуют к стоимости возвращённого им «похищенного имущества». А сам реально имевший место эпизод будет подогревать слухи о том, что Щёлоков якобы присвоил несколько «Мерседесов», обслуживавших Олимпиаду-80 в Москве.)
…19 февраля 1983 года на даче застрелилась Светлана Владимировна. Она тяжело переживала перемену в их положении, образовавшийся вакуум, унижения, которым подвергалась семья. С того момента и стало широко известно, что экс-министра подозревают в злоупотреблениях. Быстро распространился нелепый слух, что жена Щёлокова якобы стреляла в Андропова в лифте, ранила, после чего сама застрелилась. Он оказался ко времени. Рисовался образ озлобленной семьи, которая хочет отомстить за то, что её лишают привилегий. Вместе с тем объяснялось, почему новый генеральный постоянно в больнице. Весной возбуждается уголовное дело о злоупотреблениях в ХОЗУ МВД. Вести его поручают Главной военной прокуратуре, группе следователей под руководством Вячеслава Миртова. В июне на Пленуме ЦК КПСС Щёлокова выводят из состава ЦК. В августе заключают под стражу бывшего начальника ХОЗУ генерала Калинина, позднее – нескольких его подчинённых.
Стоит отметить, что Николая Анисимовича при жизни Андропова на допросы в прокуратуру не вызывали. Впервые это произошло в мае 1984-го. Константин Черненко новых дел не начинал, но и старых не прекращал – вообще мало во что вмешивался. Щёлокова несколько раз допрашивали как свидетеля. Процесс запущен Андроповым, других сигналов от первых лиц ни в следственную группу, ни в партийные органы не поступает. Поэтому экс-министра продолжают додавливать, его оправданий никто не слушает, он даже не знает, кому их адресовать. Каток уже не остановить. В ноябре – декабре Щёлокова лишают воинского звания генерала армии, исключают из партии. В нарушение тогдашнего законодательства лишают всех правительственных наград, кроме боевых. В квартирах Николая Анисимовича и его родственников проводят обыски. Сигналы более чем понятные. На очереди – возбуждение уголовного дела в отношении экс-министра и заключение под стражу. С этим фронтовик Щёлоков смириться не мог. 13 декабря 1984 года Николай Анисимович, надев парадный мундир генерала армии с наградами, застрелился у себя на квартире из охотничьего ружья. В предсмертной записке, адресованной Черненко, он отрицал свою вину и просил защитить своё имя от клеветы.
…В начале 1985 года в суде слушалось дело о злоупотреблениях в ХОЗУ МВД. Ущерб, причинённый Калининым и его подельниками, оценён в 67,1 тысячи рублей. И это после тотальных проверок! Сегодня смешно об этом узнавать. Меньше, чем десять «Волг» по тогдашним ценам. Насчитать, конечно, могли больше, но некоторое представление эта цифра даёт. Юристы не могут её игнорировать.
Главный военный фальсификатор
Собирая материал для книги о Щёлокове, я не без труда нашёл нескольких бывших следователей из группы Миртова. От них впервые и услышал удивительное: вором и коррупционером они экс-министра не считали. Вот так номер! Откуда же пошла эта «традиция»? В чём тогда состояли злоупотребления Щёлокова? Рассказывает Виктор Шеин, ныне генерал-майор юстиции запаса:
«Основная часть нарушений, насколько я помню, касалась расходования различных материалов. Так, министерству принадлежала сеть служебных квартир, которые иногда, по согласованию со Щёлоковым, передавались для проживания отдельным лицам, в том числе его родственникам. На эти квартиры списывалось огромное количество расходных материалов – постельного белья, цветов и прочего, словно это были апартаменты в пятизвёздочных отелях. В итоге получались абсурдные суммы. Только у меня в деле набралось около 800 подобных эпизодов примерно за трёхлетний период, который мы изучали. Я далёк от мысли, что сам Щёлоков знал об этих приписках или поощрял их, – мы и тогда это понимали. Ребята из ХОЗУ пользовались тем, что их никто не контролировал. Были также эпизоды, связанные с работой спецмагазина для руководства МВД. Николай Анисимович любил свою жену, своих детей и ни в чём им не отказывал. Многие показания мы не могли проверить, в частности, и потому, что к тому времени Светлана Владимировна уже ушла из жизни».
К самому Щёлокову следователи, по словам Виктора Шеина и его коллеги Александра Хорошко (участвовавшего в обыске квартиры экс-министра), относились с достаточным уважением. Николай Анисимович старался держаться с достоинством, но заметно переживал, что попал в такую ситуацию. При этом не изворачивался, не лгал. Узнавая о фактах хозяйственных злоупотреблений, говорил: виноват, не проконтролировал, готов возместить ущерб. Возмещая ущерб на этой стадии, Николай Анисимович поступал порой опрометчиво. Тем самым он как бы признавал свою вину. Например, он вернул дорогие часы, которые ему на 70-летие подарили члены коллегии МВД. Следствие установило, что часы приобретались Калининым с приписками. Как уже знает читатель, вернул Щёлоков и три иномарки, в разное время подаренные ему. Позже всё это отнесут к разряду «похищенное». Подсчитают и предметы обихода, числившиеся за ХОЗУ, которыми пользовалась семья (кое-что пропало, отдавали деньгами).
В различных источниках о Щёлокове встречается утверждение, что причинённый им государству ущерб оценен примерно в 500 тысяч рублей. Откуда взялась эта цифра? По-видимому, первым её привёл в 1990 году тогдашний главный военный прокурор Александр Катусев (выступая комментатором в брошюре Кирилла Столярова «Голгофа»). Цифра стала почти официальной. Но ведь это только предварительные прикидки следствия! В процессе последующего разбирательства такие оценки обычно усыхают раз в десять. Помню, когда впервые открыл эту брошюру, ахнул: нечистоплотный министр окружил себя ещё большими жуликами. Впоследствии я не раз сличал сведения, которые получал из первых рук, с трактовками соответствующих событий Катусевым. И думал: не приведи Господи попасть в лапы к такому прокурору! Ограничусь одним примером. В брошюре утверждается: Щёлоков присвоил шахматы из янтаря, которые его подчинённые приобретали, чтобы преподнести на юбилей министру безопасности ГДР. Как некрасиво. Что же выяснилось? Оказались живы непосредственные участники той истории. Шахматы, пояснили они, были не из янтаря, а из янтарной крошки, и стоили не больше пяти рублей! Ширпотреб. Потому и не повезли их в ГДР, постыдились вручать такой подарок. «Янтарные» шахматы остались в кабинете Николая Анисимовича…
И так раз за разом: если удавалось пролить свет на тот или иной эпизод, «доказательства» нечистоплотности 50-го министра рассыпались. Катусев откровенно «валил» Щёлокова. В тот момент над главным военным прокурором сгустились политические тучи, и он не жалел мрачных красок, чтобы напомнить обществу о своих заслугах в борьбе с коррупцией.
Ошибки, злоупотребления 50-й министр допускал, он сам это признавал. Только зачем их объяснять исключительно «нечистоплотностью» его натуры?
Щёлоков занимал одну из самых влиятельных должностей в стране. Ему многие хотели угодить. Не только ему – но и его родственникам, помощникам, знакомым, родственникам знакомых. Его именем злоупотребляли – поди-ка поборись! Но ведь он же пытался этому противостоять. Например, в 1980 году в МВД вышел приказ, запрещавший руководителям милиции из регионов приезжать в Москву поздравлять министра с 70-летием. Ценные подарки, которые тогда поступали в министерство, помощники Николая Анисимовича отправляли в музеи, оставляя записи в соответствующей книге. Ему часто дарили картины. Но и он дарил – около 70 ценных полотен отправил на родину в Стаханов, в музей. Каждый месяц министр передавал своим помощникам в приёмную 200–250 рублей в конверте, чтобы они рассчитывались за театральные билеты, обеды из столовой и так далее. Николай Анисимович не был меркантильным человеком по складу своего характера. Но подставить его вполне могли. Скажем, в 1971 году ему привезли из Армении подарок от художника Мартироса Сарьяна – картину «Полевые цветы». Она висела одно время в кабинете у министра. Потом выяснилось, что картину у художника приобрели сотрудники МВД Армении, использовав незаконную схему. Щёлоков распорядился работу Сарьяна из кабинета убрать, в конце концов она оказалась в студии художников МВД. Катусев даёт эпизоду зубодробительный комментарий: картину якобы приобретали по распоряжению Щёлокова. Конечно, когда армянских хозяйственников поймали за руку, они стали лепетать что-то подобное…
Десять молочных поросят
А где же оглушительные разоблачения, которые сейчас всюду мелькают? Терпение. Прежде заглянем в материалы уголовного разбирательства. Военные следователи из группы Миртова, надо отдать им должное, лишнего на экс-министра не вешали.
Образец разъяснений, которые свидетель Щёлоков давал на допросе в июле 1984 года (позади полтора года тщательнейших проверок):
«…Помню, что как-то от МВД УССР были доставлены букинистические книги. Со списком этих книг я был ранее ознакомлен в ходе следствия, осмотрел свою личную библиотеку, среди книг оказалась часть киевских. Список на одном листе в количестве 11 (одиннадцати) штук прилагаю к протоколу допроса, а сами книги передам в ближайшие день-два.
…Никаких изделий из бивней мамонта, а тем более самих бивней у меня никогда не было. Если кто-либо говорит о таких подарках мне – это сущая чепуха.
…Категорически отрицаю, что из МВД Уз. ССР мне якобы передавался узбекский ковёр размером 10х10 м. Объявленные показания обвиняемого Калинина о том, что этот ковер, якобы разрезанный в Москве на 4 части, был развезён по квартирам членов моей семьи, – считаю глупостью и наговором. Никаких «ковровых четвертинок» у нас в квартирах нет и быть не могло…
…Я впервые слышу сегодня и о том, что якобы от Цепкова //(тогдашнего начальника ГУВД Московской области. – Авт.)// на моё 70-летие были доставлены 10 молочных поросят. Это вздор. За столом у меня на даче № 8 было не более 15 человек, а вся кухня организовывалась через ресторан «Прага».
И так далее. Разъяснения даёт человек, который мог ворочать миллионами (что такое 500 тысяч рублей в 1982 году? Пять назначений на милицейские должности где-нибудь в Узбекистане…) Его же спрашивают про «ковровые четвертинки» и молочных поросят.
…С весны 1983 года на столы членов Политбюро, ЦК, других ответственных товарищей стали ложиться закрытые справки о «второй жизни» 50-го министра. Такой документ с грифом «Секретно» – сильное оружие. В нём веришь сразу всему. Это вам не решение суда. Ведь составляется закрытая справка по оперативной информации из спецслужб. Не шутка.
Что содержалось в таких справках? Одну из них, распространённую среди членов ЦК накануне июньского Пленума 1983 года, Черненко дал почитать своему помощнику Виктору Прибыткову. В.Прибытков пишет в воспоминаниях:
«В документе скрупулёзно перечислялись все прегрешения министра внутренних дел: и то, что он «захапал» в личное пользование несколько служебных «Мерседесов», и то, что не брезговал забирать к себе домой и на дачу, а также раздавать близким родственникам арестованные милицией вещественные доказательства и конфискованные произведения искусства и антиквариата… Помню, меня поразили два факта – это организация подпольного магазинчика «для своих», в котором реализовывались те арестованные вещи, которые не глянулись самому шефу «над всей милицией»; и то, что члены семьи Щёлоковых были замечены в обмене в банках огромных сумм в потёртых, захватанных, довольно ветхих рублях…»
Обратите внимание, что эти страшные по силе обвинения – не развитие уголовного дела, а, наоборот, они относятся к самому его началу. На дворе ещё июнь 1983 года. А про «поросят» экс-министра будут спрашивать годом позже. К тому времени олимпийские «Мерседесы», похищенные вещдоки и многое другое улетучатся. Стало быть, перед нами сплетни – на хорошей бумаге с грифом «Секретно», предназначенные для первых лиц страны. От комментариев уклоняться не буду. Но прежде стоит сказать об одной личности, показания которой в основном и выполняли роль «оперативной информации». Начальник ХОЗУ МВД Виктор Калинин – самая серьёзная кадровая ошибка 50-го министра. Держали его на должности за предприимчивость и способность «решать проблемы» (большое достоинство хозяйственника в условиях тотального советского дефицита). Оказался жуликом и клеветником. «Чёрный человек» министра Щёлокова.
В одном из своих «чистосердечных признаний» содержащийся в тюрьме КГБ в Лефортове генерал Калинин сообщает:
«Летом 1979 года я выезжал вместе с Щёлоковым на охоту в Калининградскую область. На охоте присутствовал бывший начальник УВД Калининградской области генерал-лейтенант Соболев Валерий Михайлович, после охоты мы с Щёлоковым поехали в особняк Калининградского обкома КПСС, где был размещён бывший министр.
Через некоторое время в особняк приехал генерал Соболев, который передал Щёлокову шахматы из чистого янтаря с серебряной окантовкой и пакет с деньгами. Помню, Соболев благодарил Щёлокова за перевод на работу в Москву… Щёлоков шахматы передал мне для упаковки, а пакет, который ему передал Соболев, положил себе в карман брюк… После поездки в Калининград бывший министр Щёлоков выделил Соболеву В.М. 4-комнатную квартиру (проспект Мира) через Совет Министров РСФСР».
Видите, заодно выяснили, откуда Катусев взял вернейшее свидетельство о якобы присвоенных Щёлоковым «янтарных» шахматах. Разберёмся с остальным. Перевод генерала Соболева в Москву состоялся в 1975 году, за четыре года до описанных Калининым событий. Квартиру в столице он получил только в 1980-м, в год Олимпиады, став к тому времени начальником 5-го главка (исполнение наказаний, не связанных с лишением свободы). Пять лет в очереди на квартиру – это даже многовато для сотрудника центрального аппарата МВД при Щёлокове, тем более такого ранга. То есть свои «разоблачения» бывший начальник ХОЗУ высосал из пальца, рассчитывая на смягчение участи.
Военные следователи знали цену «признаниям» арестованного. Виктор Шеин рассказывал мне: «Однажды я пришёл в СИЗО допрашивать Калинина. Он начинает фантазировать. Записываю его показания во всех подробностях. День потратил. А потом предъявил ему опровержение. Он чуть не в слёзы: извините, наврал. Вот его суть».
В июне 1983 года, накануне партийного Пленума, товарищам Щёлокова по партии «доподлинно известно»: бывший министр, злоупотребляя покровительством Брежнева, присваивал мебель и произведения искусства, конфискованные у преступников, обращал в собственность служебные машины, организовал подпольный магазин для своих родственников. Он менял «ветхие деньги» в больших количествах, что косвенно подтверждало: его окружение занималось махинациями. Обсуждений на Пленуме не было. Щёлокова вывели из Центрального комитета.
Теперь – о прегрешениях 50-го министра, которые в 1983 году шокировали Виктора Прибыткова и других читателей закрытых справок. Постараюсь коротко…
Олимпийские «Мерседесы» 50-й министр не «хапал». В 1984 году Федорчук поручил выяснить судьбу всех 12 иномарок, которые после Олимпиады-80 по договорённости с немецкой стороной остались в Москве. Их благополучно нашли в гараже Управления делами Совмина. О результатах проверки умолчали.
«Ветхие» (так в уголовном деле) денежные купюры министр действительно несколько раз обменивал на более новые. В общей сложности финансисты по его просьбам «обновили» более 100 тысяч рублей. Каково происхождение этих средств? Прибыткову рисуется картина: министр несёт в кассу своего ведомства мятые купюры, вытряхнутые из чулок и бидонов цеховиков. (Как низко пал Николай Анисимович в глазах его товарищей по партии!) Но почему мятые рубли не отнести, допустим, в ювелирный магазин или в сберкассу? Учтём, что обменивались не «ветхие» в прямом смысле, а обычные купюры – на аналогичные в банковской упаковке. Знатоки того времени подсказывают более правдоподобное объяснение. Министра могли просить об этом руководители делегаций, отправлявшихся за границу. В некоторых социалистических странах можно было на месте прикупить валюту, но там принимали рубли только в банковской упаковке. Тоже не здорово: министр в таком случае поощрял не вполне законные операции своих знакомых. Но это, согласитесь, не «мятые купюры из бидонов цеховиков». Не корысть – недостаток принципиальности скорее. К тому же мы не знаем, кто его просил, может быть, люди, которым очень трудно было отказать.
«Закрытые магазины» в МВД, разумеется, существовали, они принадлежали к сети Военторга. Магазинчик, о котором шла речь, открыли для нужд оперативного состава. Министр в нём никогда и не был, поскольку обслуживался в 200-й секции ГУМа. Поговорили о магазинчике и перестали.
Теперь – о «вещественных доказательствах», которые якобы имел обыкновение присваивать 50-й министр. Одно из распространённых голословных обвинений. Имущество всей семьи Щёлоковых изучалось очень дотошно. Не нашли у них ничего, что было бы украдено в музее или взято у осуждённых преступников. Эти факты не составляло бы труда выявить. Не укрылись бы они и от внимания оперативников МВД. Вокруг брежневского зятя Юрия Чурбанова, первого заместителя министра с 1979 года, сложился кружок карьеристов, которые несли ему сплетни о шефе. Но и Чурбанов о махинациях с вещественными доказательствами ничего не слышал – он пишет об этом в воспоминаниях. Все опрошенные мною соратники Щёлокова, близко его знавшие, категорически отрицали, что он мог присваивать вещдоки, и не понимали, зачем бы это ему потребовалось. Подсунуть, наверное, могли, хотя и такие факты не задокументированы. Короче, и этот пункт – враньё.
Напоследок вновь заглянем в протокол допроса Щёлокова, состоявшегося в июле 1984 года. Про «ветхие деньги» его спрашивали (уклонился от ответа, возможно, не хотел впутывать в эту историю других), про «Мерседесы» и остальное – нет…
Достаточно. Николай Анисимович Щёлоков, с точки зрения претензий к нему со стороны правоохранительных органов, – руководитель ведомства, в котором были вскрыты финансово-хозяйственные злоупотребления. Не меньше, но и не больше. Остальное – домыслы, уходящие корнями в пресловутые закрытые справки для членов ЦК. Чёрный пиар оказался чрезвычайно живуч. Уже три десятилетия он существует вне фактов и доказательств, не нуждаясь в них.
Кому сегодня нужна правда о 50-м министре?
Начнём с тех, кому она осложнила бы жизнь.
26 ноября 2010 года Николаю Анисимовичу исполнилось бы 100 лет. С именем Щёлокова, как к нему ни относись, связана эпоха в МВД. Ведомство на это событие официально никак не отреагировало. Не было в его истории такого руководителя. Такое отношение объяснимо.
Нынешней милицейской стабильности уже больше десяти лет (считая с момента прихода к власти Владимира Путина). Период, сопоставимый по длительности со щёлоковским 16-летием. В обоих случаях ведомство возглавляли министры, близкие к первым лицам государства. Теперь сравним результаты. В благополучные для МВД 1970-е министерство превратилось в одно из самых влиятельных ведомств страны; милиция стала больше оплачиваемой, экипированной, оснащённой, более образованной и вежливой. В благополучные 2000-е ведомство дошло до ручки, престиж профессии упал, слово «милиционер» стало чуть ли не ругательным, а теперь и вовсе вышло из обращения. Зачем же вспоминать сейчас о щёлоковском 16-летии? Не было такого периода, взять оттуда нечего. У нас тут полицейская «реформа», не мешайте.
Признавать заслуги 50-го министра на официальном уровне не будут.
Готово ли по-новому взглянуть на фигуру Щёлокова общество? Тут ситуация странная. Многие искренне считают, что реабилитация его – дело вредное, реакционное. Позвольте, но ведь министра оклеветал и физически уничтожил именно партаппарат – старый, брежневский по сути. С интеллигенцией, общественностью отношения у Николая Анисимовича складывались наилучшим образом. Кое-что следует напомнить.
Николай Анисимович занял пост министра через 13 лет после смерти Лаврентия Берии (у них и кабинет был один на Огарёва, 6, хотя Берия, говорят, там никогда не работал). Память об НКВД ещё была сильна. От Щёлокова логично было ждать жёстких заявлений о необходимости более решительно бороться с преступностью. Нам это знакомо. А одним из первых приказов 50-го министра стал – о культурном и вежливом обращении с гражданами. При Щёлокове МВД стало превращаться из силовой структуры в гражданскую. Тогда декларировалась цель, которую сегодня постесняются даже обсуждать: «воспитать милиционера, внутренне не способного совершить преступление» (выражение его соратника Сергея Крылова). С долей преувеличения, но, наверное, неспроста о МВД стали говорить: «Здесь больше культурных людей, чем в Министерстве культуры, и больше педагогов, чем в Академии педагогических наук». Щёлоков придерживался современных взглядов на систему исполнения наказания (выступал против досудебного заключения под стражу, за максимально широкое использование условных сроков, особенно в отношении несовершеннолетних). Он помог многим бывшим заключённым прописаться в Москве в семьях, а кое-кого даже обеспечил жильём. Сохранились дневники Николая Анисимовича. В них он предстаёт человеком любознательным, образованным, много размышляющим о проблемах воспитания, педагогики, даже романтиком.
Нужен ли такой министр внутренних дел обществу? По-моему, да.
Память о министре Щёлокове, который вызывал симпатию у многих его современников и наверняка понравился бы нам, его враги постарались стереть. Вместо крупной личности с достижениями и ошибками (за которые Николай Анисимович заплатил сторицей) нам предлагают убогую карикатуру. И длится этот эксперимент над нашим сознанием тридцать лет. Не пора ли его прекращать?
Источник: «Совершенно секретно»
