Спустя 15 лет после громкого убийства такой версии придерживается бывший главный судмедэксперт Министерства обороны Виктор Калкутин, проводивший вскрытие тела офицера
Боевой генерал, все больше набирающий вес во власти и входивший во вкус политической борьбы, погиб 15 лет назад. Льва Рохлина убили в ночь на 3 июля 1998 года в подмосковном доме. Официально следствие расставило все точки над «i»: стреляла в офицера жена Тамара из-за семейной ссоры. Был суд, приговор, Рохлина отсидела свое в Можайской колонии… Но столько в этом уголовном деле странностей, что жирную точку в нем поставить никак не удается…
Мы пообщались с бывшим главным судмедэкспертом Министерства обороны Виктором Калкутиным, проводившим судебно-медицинскую экспертизу тела Льва Рохлина. Даже он, человек, что называется, «со стороны» следствия, не может сделать однозначного вывода.
— В 1997-м меня назначили главным экспертом Вооруженных сил, — рассказывает Калкутин. — Традиционно сложилось, что все наши военначальники судебной медицины являлись главными экспертами ЦКБ. Когда дело касалось «громких» смертей, меня приглашали проводить экспертизу.
Случается, что мнения судмедэкспертов идут вразрез с мнением следователей… Но что касается дела Рохлина, для меня многое до сих пор осталось неясным. И я тогда уже задавал вопросы, на которые не получил ответы.
Вот что смутило эксперта в обстоятельствах уголовного дела.
— Рохлин в ночь гибели спал на втором этаже дома. Орудие убийства — пистолет — находилось на первом этаже. Даже если убийство совершалось в состоянии помутнения сознания, зачем сначала стрелять в стену на кухне?! Ведь первый выстрел был сделан именно туда. И только вторым убит Рохлин на втором этаже. Ведь грохот в замкнутом пространстве даже от пистолетного выстрела жуткий. Особенно в ночи.
То есть жена выстрелила в стену, затем поднялась наверх, а Рохлин не проснулся?! Непонятно.
Вторая загадка. Тамара Рохлина — бывший медицинский работник. Но досконально анатомии головного мозга не знает. А выстрел был сделан точно в «ролевой канал» в мозге — одной пулей разрушены все жизненно важные центры, которые отвечают за дыхание, работу сердца, двигательную активность. При такой травме человек даже не дернется — смерть мгновенна! Это очень похоже на почерк профессионала, снайпера. Хотя, конечно, случайности исключить нельзя.
А кроме того, мы участвовали в экспертизе Тамары Рохлиной. Я не могу озвучивать конфиденциальные вещи, но на ее теле обнаружили повреждения непонятного происхождения. Сама себе она их не могла нанести. Это третья загадка.
— Но ведь Рохлина призналась, что убила мужа!
— Ну и что?! «Признаться» можно в чем угодно. Из страха или еще из-за чего-то. И даже не обязательно для этого запугивать подозреваемого. Но следствие ведь для того и существует, чтобы найти истину…
Мне было непонятно, зачем повреждения, которые мы обнаружили на теле Рохлиной, были ей причинены, если все
было так, как расписало официальное следствие, — застрелила, и все!
Мы, судмедэксперты, ожидали, что нас вызовут в суд для дачи показаний. Нет, не вызвали…
«Генерал свозит к «Белому дому» 20 000 человек — требовать отставки президента»
В Москве к годовщине этой трагедии презентовали документальный роман Елены Ляпичевой «Генерал Рохлин — всегда с Россией». Автор знала своего героя лично, а материал для книги собирала, проведя десятки интервью с очевидцами тех событий. В книге многие из них выведены под своими реальными именами, но некоторые попросили не светить их. Вот как рассказывается в книге о событиях, предшествовавших смерти Льва Рохлина:
«…Андрей Андреевич вызвал к себе в кабинет Владимира Ивановича Сухова и заместителя начальника военной контрразведки ФСБ.
— Ну что, известен план акции? — спросил Андрей Андреевич.
— Да, известен, — ответил контрразведчик. — Десять автобусов с офицерами едут в Москву на поддержку шахтеров. Примерно столько же автобусов едут из Ростова с казаками. Другие добираются на поездах и прочими способами. Мы их всех контролировать не можем. Рохлин планирует собрать у «Белого дома» двадцать тысяч человек с лозунгами отставки президента и правительства.
— Источник надежный?
— Да, человек этот близок к Рохлину. Но генерал своих намерений и не скрывает.
— Двадцать тысяч здоровых мужиков в центре Москвы. Вы представляете, что это такое? — продолжал Андрей Андреевич. — И сколько они будут стоять у «Белого дома»? Мы даже не знаем, что сейчас с шахтерами делать.
— Рохлину симпатизируют многие. А вообще мы предполагаем, что акцию он планирует завершить в течение трех дней.
— А когда назначена акция?
— Сразу по окончании спартакиады. Автобусы из Волгограда мы думаем блокировать в районе Тамбова.
— А что вы будете делать с туляками, смолянами? Он ведь хочет поднять работников оборонной промышленности. И какими силами останавливать? ГАИ? Милицией? Или привлечете армию?
— Военная контрразведка ходит за Рохлиным по пятам, — Владимир Иванович пожал плечами. — Прослушка не дает ничего конкретного. Одни общие слова. Только и знаем, что жена его пилит: то ли правда ревнует, то ли капризничает…»
Отрывок из только что представленной документально-художественной книги Елены Ляпичевой «Генерал Рохлин — всегда с Россией».
«Рохлин не боялся смерти. Тысячу раз он видел ее так близко, что казалось, при надобности мог бы потрогать ее руками. После того, как его крестили, он стал, при случае, говорить, что все в руках Господа Бога. Насмотревшись на тех, кому он многие годы служил и кому подчинялся, и вспомнив тех, кто был с ним рядом и кто отдал жизнь выполняя его приказы, генерал понял, что они шли на смерть веря ему, Рохлину, а не Ельцину и Грачеву.
«Единственное, что можно сделать, так это лишить меня жизни. Но что моя жизнь по сравнению с теми миллионами, которые создавали, строили и, умирая защищали Россию. Ни-че-го!»
Юрий Михайлович Лужков встал из-за стола, приветствуя Рохлина. В щелочках глаз угадывалась глубоко запрятанная улыбка.
— В прошлый раз вы с нами крепко ругались, но отстояли-таки кладбище, — сказал мэр.
Рохлин пожал ему руку.
— Юрий Михайлович, кладбище — это же святыня, память о героях Первой мировой войны. Помните, Суворов сказал:
«Пока последний солдат не будет похоронен, война считается неоконченной»? В Ростове еще целые вагоны стоят не захороненных солдат и офицеров, и мне бы очень не хотелось, чтобы в будущем на месте могил моих солдат и офицеров строили увеселительные заведения или рынки.
— Мы разобрались с той ситуацией, — заверил его Лужков. — Скоро начнется строительство мемориального комплекса героям Первой мировой войны. Ну, а сейчас с чем пожаловали?
— Юрий Михайлович, я планирую организовать массовые акции протеста. В Москву съедутся около двадцати тысяч человек — шахтеры, казачество, отставники. Хочу согласовать наше с вами взаимодействие по обеспечению порядка.
— Я думаю, здесь вопросов не будет, мы согласуем со всеми службами.
— Юрий Михайлович, страна висит над пропастью. Сейчас все исчисляется не годами, а днями.
— Я всегда готов сотрудничать со всеми конструктивными силами, — сказал Лужков, прощаясь с Рохлиным.
Лужков мог себе позволить чувствовать себя в столице хозяином и встречаться с теми, кого он хотел видеть, а не на кого ему укажут.
Рохлина Юрий Михайлович уважал и не скрывал этого. Когда генерал поднялся, чтобы попрощаться с ним, мэр неожиданно протянул ему ключи.
— Лев Яковлевич, хочу выполнить приятную для меня миссию. Правительство Москвы решило подарить вам джип.
— Мне уже казаки подарили коня, — начал отказываться генерал. — Меня и так обвиняют, что генерал Рохлин, мол, хочет въехать в Кремль на белом коне.
В лето девяносто восьмого года Москва задыхалась от жары. Рядом с Горбатым мостом, на лужайке возле забора раскинулся шахтерский палаточный городок. Раздетые по пояс здоровые, крепкие мужики стучали касками по брусчатке у Дома правительства. Над головами у них развевалось черное знамя »Шахтерская армия спасения»… К ним зачастили эмиссары. Одним хотелось, чтобы горняки побыстрее убирались из Москвы и не оскорбляли своим видом столицу. Другие видели в шахтерах поднимающийся рабочий класс России, который своим давлением отправит в отставку правительство. Несколько раз к шахтерам приезжал Рохлин. В свой последний визит он приехал, взяв с собой атамана Кудинова…
— Ребята, продержитесь немного, недолго уже вам осталось. Мы организовали штаб в вашу поддержку. Вы знаете,
представители шахтерских регионов работают в Думе. Скоро вам на подмогу подъедут казаки, офицеры-отставники. Более двадцати тысяч — это солидная сила! Власти тогда будут разговаривать с нами по-другому. Я думаю, скоро всем нашим мучениям придет конец, сколько можно издеваться над людьми?
…Андрей Андреевич вызвал к себе в кабинет Владимира Ивановича Сухова и заместителя начальника военной контрразведки ФСБ.
— Ну что, известен план акции? — спросил Андрей Андреевич.
— Да, известен, — ответил контрразведчик. — Десять автобусов с офицерами едут в Москву на поддержку шахтеров.
Примерно столько же автобусов едут из Ростова с казаками. Другие добираются на поездах и прочими способами. Мы их всех контролировать не можем. Рохлин планирует собрать у Белого дома двадцать тысяч человек с лозунгами отставки президента и правительства.
— Источник надежный?
— Да, человек этот близок к Рохлину. Но генерал своих намерений и не скрывает.
— Двадцать тысяч здоровых мужиков в центре Москвы. Вы представляете, что это такое? продолжал Андрей Андреевич. — И сколько они будут стоять у Белого дома? Мы даже не знаем, что сейчас с шахтерами делать?
— Рохлину симпатизируют многие. А вообще, мы предполагаем, что акцию он планирует завершить в течение трех дней.
— А когда назначена акция?
— Сразу по окончании спартакиады. Автобусы из Волгограда мы думаем блокировать в районе Тамбова.
— А что вы будете делать с туляками, смолянами? Он ведь хочет поднять работников оборонной промышленности. И какими силами останавливать? ГАИ? Милицией? Или привлечете армию?
— Военная контрразведка ходит за Рохлиным по пятам, — Владимир Иванович пожал плечами. — «Прослушка» не дает ничего конкретного. Одни общие слова. Только и знаем, что жена его пилит: то ли правда ревнует, то ли капризничает…
…Через некоторое время Рохлин еще раз приехал в Волгоград, чтобы встретиться со своими сослуживцами.
— Сергей, я свои акции начну после спартакиады, будь готов к этому моменту. Если со мной что случится, про тебя никто ничего не знает. На контакт не выходи. Я сам свяжусь по установленному каналу…
…Президент Ичкерии Аслан Масхадов работал в кабинете с документами. Вошел помощник:
— Аллах акбар! Только что получили известие из Москвы. Убит Рохлин.
— Как убит? — опешил Масхадов.
— Подробности неизвестны. Говорят, на бытовой почве. Вроде бы жена. Но очень вовремя для власти она это сделала.
— Это после стольких лет совместной жизни? — вслух подумал Масхадов. — Верится с трудом. У нее же на руках больной сын. Муж — единственный в семье кормилец.
— А кто их разберет, этих русских баб, — пожал плечами помощник. — Прокуратура возбудила уголовное дело. Рохлин в Кремле стал бы для нас самым худшим вариантом.
Как только за помощником закрылась дверь, Масхадов тяжело вздохнул. Недавно молчание Кремля подтолкнуло его искать контакт с Рохлиным. Когда первый раз его эмиссары вышли на Рохлина, генерал послал их, по-русски. Но Масхадов упорно добивался встречи. Рохлин потребовал сдать всех его информаторов в Генеральном штабе и ФСБ и указать все источники денежных потоков в Чечню. Конечно, эти условия были неприемлемы для Масхадова, но что касается участия Березовского и поставок оружия Басаеву, эту информацию он не скрывал.
И вот Рохлина не стало…
— У русских теперь не осталось настоящих генералов, — сказал своим боевикам Шамиль Басаев. — Да они только и умеют, что убирать с дороги своих. — И вспомнив бои в Грозном, добавил: — той зимой Рохлин не спал. А в Москве на секунду расслабился и вот результат. Спящего Льва растерзали шакалы.
Когда Квашнин приехал в Генеральный штаб и зашел к себе в кабинет, он уже знал об убийстве Рохлина.
Генеральный штаб гудел, как улей, обсуждая эту новость.
Квашнин знал, что это должно было произойти. Неважно — когда, где и как. Рано или поздно это случилось бы, Лев Яковлевич фатально шел к своей гибели. Нельзя быть таким прямолинейным здесь, в Москве!»
Источник: «КП»
