Тони Д. из клана Дженовезе против Мони Эльсона. Работёнка для «Джони Яйца». Крыша от Гвидо Коломбо…
Они с Эльсоном почти ровесники. Оба крупные деятеляли организованной преступности. Только разной. Паламбо – итальянской: всю свою жизнь он состоял в гангстерском клане Дженовезе, дослужившись там до врио капо. Иными словами, у него была своя бригада. Эльсон является крупным деятелем «русской» оргпреступности. Он еврей из Кишинева, по кличке «Мендел», но всех выходцев из бывшего Союза зовут в Америке «русскими». Эльсон тоже командовал своим подразделением, которое ФБР окрестило «Мониной бригадой».
Заказал Эльсона бывший одессит Виктор Зильбер, изрядно разбогатевший на аферах с бензином, к которым присосался Моня. Эльсон, который в разговоре со мной называл Зильбера «Вовой», числился на работе в частично принадлежавшем тому ресторане «Распутин» с царским жалованьем 3 тысячи долларов в неделю.
Тони Д. из клана Дженовезе против Мони Эльсона
62-летний Паламбо признал себя виновным в том, что он планировал убийство Эльсона в конце 1992 – начале 1993 года. Зильберу, возможно, надоело быть дойной коровой Эльсона, и он попросил Паламбо не в службу, а в дружбу его убрать. В одном судебном документе высказывается предположение, что Зильбер «перестал доверять Эльсону». Как бы там ни было, Зильбер попросил Паламбо убить Моню.
Итальянские гангстеры периодически оказывали русским услуги такого рода. Например, когда бывший киевлянин Владимир Резников, больше известный среди своих как «Вадик Резник», наехал в 1986 году на знатного бензинщика Марата Балагулу, тот пожаловался своей итальянской крыше, или «моим партнерам», как характеризовал он их мне во время интервью. И уже скоро итальянец Джои Теста застрелил «Вадика Резника» напротив ресторана «Одесса», в котором у Балагулы была доля.
Итальянские мафиози в Америке мочат людей не спонталыку, а с санкции своего руководства. Руководство приняло решение защитить такого выгодного «партнера», как Марат Балагула. Паламбо, который был негласным совладельцем «Распутина», согласился выполнить просьбу Зильбера и сказал ему, что у него есть человек, в прошлом уже выполнивший для него кое-какую «работёнку». По словам прокуроров, этим человеком был киллер Джон Лето, по прозвищу «Джонни Яйца», очевидно, изобличавшему в нём дерзкого господина.
Работёнка для «Джони Яйца»
Под «работёнкой» имелось в виду то, что в июне 1992 года Лето замочил второразрядного бандита Анжело Санжиоло, имевшего скверную привычку присваивать себе выручку катранов, которые Тони Д держал в Бронксе. Лето принял заказ и, будучи серьёзным киллером, устроил репетицию убийства Эльсона. С помощью Паламбо и Зильбера он пригласил Эльсона в ночной клуб в Бронксе, где его впоследствии предполагалось убить. Эльсон ничего не заподозрил. Репетиция прошла настолько без сучка, и без задоринки, что гангстеры потом шутили: «Надо было тогда его и сделать».
ФБР узнало об этом от самого Лето, который был арестован по другому делу и согласился сотрудничать со следствием. Эльсон остался жив, потому что Паламбо, как положено, сперва испросил разрешение на эту мокруху у своего начальника Дэниэла Пагано, капо клана Дженовезе, в тот момент сидевшего в тюрьме. До ареста Пагано был представителем клана Дженовезе в «Ассоциации» и каждую неделю собирал дань с русских бензинщиков, в том числе с Зильбера.
«Вы что, спятили? – рассвирепел он, когда его навестили в тюрьме и попросили «добро» на ликвидацию Эльсона. – Да ни в жизнь, вашу мать! Если вы это сделаете, у нас будет большая проблема с русскими».
Крайне маловероятно, чтобы Пагано опасался мести со стороны своих русских подопечных. Просто он оберегал свою дойную корову, которая каждую неделю приносила ему в конверте десятки тысяч долларов. Пагано заметил, что если убить Эльсона, то впоследствии придётся убить и Зильбера, поскольку он будет нежелательным свидетелем. Так Пагано спас жизнь Эльсону, который узнает об этом лишь много лет спустя.
В обмен на признание Паламбо в попытке покушения на Эльсона прокуратура согласилась не вменять ему убийство Санжиоло. После того, как Лето застрелил Санжиоло, они с партнёром отправились в «Распутин». В ресторане их встретил Паламбо. Узнав, кто именно стрелял, Паламбо обнял Лето и поцеловал. Видать, убитый сильно его достал. Остаток ночи итальянские и русские гангстеры гуляли вместе.
Как-то итальянцы на несколько дней приставили Лето к Зильберу в качестве телохранителя. Но в тот день, когда он мог действительно тому пригодиться, его рядом с Зильбером не оказалось. Как писала газета «Ньюсдей», 20 ноября 1992 года кто-то стрелял из соседней машины в «русского иммигранта» 30-летнего Виктора Зильбера. Потерпевший ехал в южном направлении вдоль берега Ист-Ривер и только свернул на Бруклинский мост, как по нему открыли пальбу.
Бандиты следовали за Зильбером и на въезде на мост четыре раза выстрелили ему в голову с пассажирского сиденья своей машины. Была поздняя осень, стёкла в сером «Форде Таурус» 1989 года, в котором ехал Зильбер, были подняты, и это, возможно, ослабило удар дроби, хлестнувшей его в левую часть головы. К тому же незадачливые убийцы, в запарке, захватили из дома бекасиную дробь.
В этой операции, которую провела «бригада Магадана», участвовали три машины. Бригада, названная в честь своего предводителя Олега Асмакова, по кличке «Алик Магадан», совершила в Нью-Йорке в середине 90-х несколько нашумевших убийств, большинство из которых официально до сих пор не раскрыты, хотя ФБР, я подозреваю, имена исполнителей давно известны.
Результатом покушения на Зильбера явилась «полная потеря зрения и нейрофизиологическая дисфункция», заявили на следующий год суду его адвокаты Джулия Памела Хайт и Джоэл Виноград.
Адвокаты понадобились Зильберу в связи с тем, что 5 мая 1993 года его привлекли к суду по самому большому на тот момент бензиновому делу, по которому проходили также мафиози Энтони Морелли («Жирный Тони»), Джозеф Маритато («Джои Бенц»), Эдвард Доэрти, Джон Бронье («Большой Джон»), Энтони Зуммо и Грегори Федерико и советские эмигранты Мила Рубинова (она же Людмила Голдер), Аркадий Сейфер, Игорь Ройзман («Маленький Игорь»), Яков Добрер, его сын Вячеслав («Сол») и Джордж Додди, числящийся в судебных документах «русским», хотя по имени он скорее тёзка бойфренда принцессы Дианы.
Полиция поначалу предположила, что в час пик на Бруклинском мосту была всегдашняя пробка, и Зильбер просто полаялся с другим водителем, который в конце концов вынул ружьё. Потом появилась другая теория: с ним пытались разделаться «курносые».
«Курносыми», или «носатыми», советские евреи называли итальянских гангстеров. Не по размеру шнобелей, а по их обыкновению обозначать своих лёгким потрагиванием носа. Как и полиция, итальянская мафия, крышевавшая бензиновый бизнес Зильбера, поначалу думала, что в него стрелял какой-то водитель, с которым потерпевший повздорил в час пик. В частности, итальяхи грешили на «ниггеров», как в этих кругах называли афро-американцев.
Мафиозный налог от клана Гамбино
23 ноября 1992 года, через два дня после того, как Зильберу всадили в голову несколько зарядов дроби, в гостинице Budget Motor Inn в Вудбридже (штат Нью-Джерси) встретились Эдвард Доэрти и Стивен Бурси. Присутствовал также бензинщик по фамилии Флейт. Бурси знал, что Доэрти курировал группу бензиновых компаний от имени гангстерского клана Гамбино, который тогда возглавлял франт Джон Готти и собирал с них подать, носившую у «курносых» название mob tax («мафиозный налог»), или pitulation. Бурси знал, кто такой Доэрти, но Доэрти тогда не имел понятия, что сидящий перед ним бензинщик Флейт является следователем ФБР.
Присутствующие, разумеется, уже знали, что в Зильбера стреляли. Как писал в своём рапорте Бурси, «Доэрти заявил, что бизнес будет продолжаться своим чередом, и что место Виктора займёт его шурин … по имени Давид». «Доэрти сказал, — продолжал следователь, — что не имеет понятия, что произошло с Зильбером, но заметил, что это не была «профессиональная работа» (professional hit), потому что выполнена она была слишком неряшливо: «настоящие профессионалы вышли бы из машины и добили бы его» (Виктора Зильбера). Доэрти считал, что, скорее всего, это произошло из-за ссоры с другим водителем. Он заметил, что Виктор был вспыльчив и, наверное, встал бы на дыбы, если бы кто-то перерезал ему дорогу. Доэрти сказал, что «какие-то ниггеры, наверное, подрезали его машину, он назвал их «черножопыми ублюдками», потому что он всегда так делает, и они, наверное, его подстрелили». Доэрти заметил, что это также могла быть какая-то русская группировка, но не итальянцы, потому что он бы об этом знал».
Встреча завершилась, как обычно: Бурси вручил Доэрти 10 тысяч наличными и сказал, что это его куш за прошлую неделю. Он также сказал, что впредь Доэрти может рассчитывать на 15-25 тысяч в неделю. Эта цифра дает некоторое представление о золотом дожде, хлеставшем из бензинового крана на участников этих афер, к которым в начале 1980-х годов начали подключаться советские эмигранты. Как Афродита из морской пены, первые миллионеры этой волны эмиграции вышли из бензина. Сказочно разбогатели и присосавшиеся к ним бандиты.
«Русские угробили эту схему»
«Кто придумал этот бензин? – спросил я у адвоката Сэма Рейсера, участвовавшего в нескольких нашумевших русских процессах. – Среди русских ходит миф, что это они придумали».
«Нет, ничего подобного, — сказал Рейсер. – Русские угробили эту схему. На самом деле, эта схема с бензином существовала многие-многие годы. Её придумали ещё греки и турки. Многие греки сделали сумасшедшие деньги на этой афере. Потом турки этим занимались. Затем израильтяне. И никто об этом не знал».
«И потом они передали часть этого, так называемого бизнеса в русские руки, — продолжал адвокат. – И вот с этого момента пошло начало конца. Потому что все аферы были сделаны очень громко и очень масштабно. Были поездки в Атлантик-Сити, где бросалось по 50-100 тысяч долларов наличными на стол за один присест. Греки или израильтяне, они как жили, так и жили, они не светились. Русские на лимузинах ехали, с шофёрами…».
Левый бензиновый бизнес был в те годы дивно прибылен. В двух словах, он состоял в уклонении от федеральных и местных налогов на бензин и дизтопливо. Были и другие возможности заработать, например, перевозить горючее из штатов, где его облагают низким налогом, в те штаты, где налог выше. Чего не водилось, так это разбавки бензина водой.
Бензинщики наживались не только на уклонении от налогов: поскольку они их не платили, то могли позволить себе продавать бензин немного дешевле, чем их честные конкуренты, и начинали отбивать у них клиентуру. Многие конкурирующие бензоколонки поэтому разорились.
Обман налогового ведомства происходил при помощи серии компаний, одна из которых (burn, или butterfly company) должна была в конечном итоге заплатить налоги. Но в один прекрасный день она внезапно исчезала, и налоги взимать было не с кого. На поверку оказывалось, что она являла
собою почтовый ящик или факс.
Если её номинального владельца ловили (начитанные советские эмигранты звали таких страдальцев Фунтами), то он отделывался пустячным сроком. Серия подставных компаний называлась daisy chain, «гирлянда из маргариток». Расследование данной гирлянды получило в ФБР кодовое обозначение операция «Красная маргаритка».
Один тайный осведомитель ФБР, который был с Зильбером в бензиновом бизнесе с 1989 года, сообщил с его слов, что итальянская мафия взимала дань в сумме 0,0225 доллара с каждого проданного галлона бензина, взамен обещая защиту от конкурирующих бензинщиков (хотя, как мы видим, Зильбера она не уберегла). Главное, она помогала собирать деньги с владельцев бензоколонок и других должников. Мафия также регулировала отношения между своими бензинщиками, чтобы они поддерживали цену на одном уровне и не конкурировали друг с другом.
Ветераны бензиновых афер
По словам следователя ФБР Ларри Депью, осведомитель поведал ему, что «за короткое время Виктор Зильбер стал самым крупным бензинщиком в Нью-Йорке и Нью-Джерси. Зильбер называл себя королём, или боссом… В декабре 1991 года (осведомитель) был на дне рождения Зильбера в клубе «Парадайз» в Бруклине. На праздновании было человек 300 гостей». В том числе целая плеяда «курносых» и владельцев бензоколонок. А вскоре Зильбер мог устраивать дни рождения в своём собственном ресторане «Распутин», открывшемся на углу Кони-Айленд авеню и авеню Х. Когда-то в этом доме, который принадлежал итальянцу Джону Лаконсоло, владельцу магазина красок на Кони-Айленд авеню, находился магазин товаров для
кошек и собак (pet shop).
Потом Михаил Варзар, тоже ветеран бензиновых афер, а ныне хозяин брайтонского ресторана «Татьяна», и строитель Сергей Чанцев открыли там ресторан «Голден палас». И наконец, на этом месте вырос красавец «Распутин», который сделался очень знаменит. Иностранные журналисты приезжали туда изучать русскую мафию, а газеты посвящали ему рецензии, от которых иногда захватывало дух. «Дейли ньюс» писала в сентябре 1998 года, что «Распутин» назван «в честь могущественного русского короля». Сейчас он заметно обветшал. Sic transit.
По сравнению со своими русскими партнёрами, «курносые» жили скромно. Капо гангстерского клана Гамбино Энтони Морелли (Жирный Тони),
который иногда лично передавал его крёстному отцу Джону Готти часть бензиновой дани, тоже владел своим «Распутиным»: у него был маленький ресторанчик Woodrow Diner, находившийся в торговом центре «Вудро плаза» на Статен-Айленде. Морелли также являлся совладельцем кондитерской лавки La Dolce Pastry Shoppe, находившейся рядом с его рестораном, а другим её владельцем был его соратник Джозеф Маритато, которого Морелли иногда посылал собирать подушную подать с русских бензинщиков. Короче, капо семьи Гамбино был лавочник.
Немудрено, что русские преступники в Америке имеют обыкновение отзываться о своих итальянских коллегах пренебрежительно. «Да они колхозники!» – сказал мне как-то красавец Миша Шик, имевший дела с итальянцами, в том числе на почве бензиновых афер. Несколько лет спустя железный занавес приподнялся, Шик вернулся в Москву и стал опять иметь дела с соотечественниками. Несколько лет спустя его выловили из Москвы-реки с пулей в шее.
«На меня они удручающее впечатление произвели, – вспоминает один из немногих интеллигентных бензинщиков, учившийся со мной в соседней
московской школе. – Потому что у них очень скучная, однообразная жизнь. А поэтому они как бы ею не дорожат и тем более не дорожат жизнью других людей. Вот какое у них времяпрепровождение? В принципе, как в фильмах. Собраться в каком-то клубе, поиграть в карты, потом поехать в какое-то казино, потом поехать каких-то баб трахать, потом поехать на скачки , та-та-та, так неделю домой не возвращаться. Потом проспаться,
проср…ся, потом какой-то звонок, тебя дергают».
«Я его спросил один раз, – продолжал мой собеседник, имея в виду одного из «курносых»: «Ну, скажи, если тебе дадут приказ своего друга убрать?» Он говорит: «Nothing personal. I would still like him, I’ll be very sad but it’s gotta be done»… Для нас, фраеров, убийство – это что-то шокирующее, страшное. А для них это обыденная работа. На меня это дико удручающее впечатление произвело. А потом он мне сам сказал: «А я не доживу, мне нужно сейчас прожить в своё удовольствие, потому что я не думаю, что мне перевалит за 40 или что я смогу состариться…»
«Многие найдут такой образ жизни крайне привлекательным», — вставил я.
«Ну, я понимаю, месяц так пожить, ну, два, – заметил мой собеседник. – Но у них же это всё каждый день. И всё это сопряжено с насилием. Он понимает, что рано или поздно его либо хлопнут, либо он помрёт. Я понял, что никакой романтики в этом нет вообще. Казалось, что мафия – это такие вольнодумцы, фрондисты, робин гуды. На самом деле мафия – довольно-таки скучная организация. Там всё построено на том, что есть пахан и нужно добывать деньги и вносить свою лепту. Тебе, конечно, дают какую-то работу, а ты должен в общак вносить».
Крыша от Гвидо Коломбо
Воспользовавшись тем, что я нарвался на такого толкового и знающего человека, я поинтересовался, в чём заключалась полезная функция итальянской крыши для русских бензинщиков. Он привёл пример.
«Представь себе, что компания, которая вовлечена в незаконный бизнес, одна у другой берет в долг бензин, — начал эксперт. – Как это происходит? Ты застреваешь с дорогим продуктом. Ты чувствуешь, что цены пошли вниз, ты уже в ноль и просто хочешь от него избавиться, чтобы купить новый продукт по более дешёвой цене. Начинаешь звонить по всем своим контактам: «Возьми, возьми, возьми! Потом я дам тебе отыграться. Продай мне, забери на бензоколонки свои!» Они говорят: «Хорошо, давай!». Забирают, а потом деньги не отдают! Ну, вот куда обращаться? В суд? Сказать: «Вы знаете, я украл налоги, и они мне должны были как бы обналичить, а вот они мне не отдали деньги. Вы, пожалуйста, помогите мне забрать эти деньги!» Вот отсюда и начались все связи с криминальным миром».
«Для русских бизнесменов это был естественный подход, — продолжал он. — Бизнес же крутился и в Советском Союзе, причём не столько, наверное, в Москве, сколько на периферии, во всяких там Мухосрансках. Как там люди решали всякие деловые проблемы? Был третейский суд, были muscle people (быки, боевики). Розничная торговля – это был muscle (зд. крыша): без него налётчики и мелкая шантрапа тут же всё отнимут. Если ты торгуешь левым товаром, то, естественно, ты не пойдешь в ОБХСС на них жаловаться. А здесь это всё уже было давно придумано итальянцами. Они брали под опеку все эти компании. Даже, наверное, у людей это вызывало какие-то романтические чувства, когда можно в компании бросить, что «если что, ребята, то Гвидо придёт и разберётся. По фамилии Коломбо».
Несколько лет назад Моня Эльсон высказался мне на эту тему лаконичнее. «Итальянцы вообще на х… не нужны были! – пренебрежительно заявил
он. – Они брали итальянцев по одной причине: собирать деньги с бензоколонок. Потому что ты же не знал английский и не знал людей. Итальянцы получали за это деньги, вообще ни за х…!»
Но итальянцы оказывали и другие услуги. Как говорилось выше, Джои Теста застрелил Владимира Резникова за попытку наехать на Балагулу. Или в июне 1993 года приехавший из Лос-Анджелеса киллер Питер Грипальди стрелял в Манхэттене в Михаила Липкина, который одно время был партнёром Зильбера по бензину. Липкин выжил, а потом его ещё и оправдали.
«Сделка была холодна, как лёд»
Мы уже знаем, что со стороны гангстерского клана Гамбино бензиновую империю Зильбера крышевал «Жирный Тони Морелли». Но к ней присосались не одни гамбиновцы. В то время левый бензин давал такой колоссальный навар, что с 1987 по 1993 г. у кланов Гамбино, Луккезе,
Дженовезе и Коломбо существовала так называемая «Ассоциация», которая сообща крышевала бензиновых махинаторов.
Капо семьи Коломбо Майкл Францезе опекал и доил в 1980-х годах румына-бензинщика Майкла Марковица и его русских партнеров Давида Богатина, приехавшего из Саратова, и Льва Персица («Люсика»), который до эмиграции работал в Одессе мясником.
В своих воспоминаниях «Разрыв с мафией» Майкл Францезе приводит пример, иллюстрирующий генезис отношений между итальянской мафией и русскими бензинщиками. По словам бывшего капо, Марковиц зарабатывал на бензине неимоверные деньги и изо всех сил демонстрировал своё богатство: разъезжал на «Роллс-Ройсах» и разгуливал в ужасающе безвкусных, но дорогих одеяниях. Это было крайне неумно, потому что привлекало внимание и властей, и громил, желавших присоседиться к таким дивным барышам.
У Марковица была та же проблема, что и у другого подопечного Францезе, 450-фунтового гиганта Лоуренса Иориззо, которого считают основоположником бензинового бизнеса: у них было много денег, но мало силы. У них не хватало muscle. В 1982 году Марковиц обратился за помощью к Винни Карроззе, приятелю Францезе. Винни спросил у Францезе, можно ли получить 7500 долларов с одной бензоколонки, которая упорно не желала расплатиться с Марковицем.
«Незначительность суммы подчеркивала, как мало влияния было у румына. Я получил деньги в тот же день», — гордо замечает Францезе.
После этого Винни назначил Францезе стрелку с Марковицем на заправке Mobil в Бруклине, которая служила тому офисом. С румыном были Богатин и Персиц. Францезе пишет, что те ему понравились.
«Русские были сильными, честными ребятами, которые выбрались из России, приехали в Америку и разбогатели», — умиляется он, но добавляет: «Несмотря на мои тёплые чувства к этим людям, сделка, которую я с ними заключил, была холодна, как лёд. Я забираю себе 75% миллиардной операции, которой владели русские. Они получают оставшиеся 25%. Они согласились».
Марковица застрелили потом в его «Роллс-Ройсе», а Люсика ранили и сделали паралитиком. Впоследствии за убийство Марковица в Израиле был арестован бензинщик Джозеф (Йоси) Райш.
Русские звали покойного не Марковиц, а Маркович. «Люсик с Марковичем развернули бензоколонки Gasstop, — рассказывал мне человек, досконально знавший бензиновый бизнес. – Они раскрутили сумасшедший бизнес совершенно. Но первыми по бензину были итальянцы, задолго до того, как русские приехали… Итальянцы воровством занимались испокон веку. Там, где есть акцизные сборы, там есть итальянская мафия, которая на этом греет руки».
Стрелка с «Япончиком»
Мафия не чуждалась и законного бизнеса. В середине 1990-х хозяин «Парадайза» Валерий Земнович, как утверждают, представил Вячеслава Иванькова (Япончик)группе «курносых», приехавших с севера штата Нью-Йорк. Стрелка проходила в кафе на Эммонс-авеню в Бруклине примерно напротив «Парадайза». В ней участвовали «Япончик», «Магадан» и тогдашняя правая рука Иванькова бывший москвич Леонид Абелис из измайловской ОПГ.
Итальянцы понятия не имели, кто такой Иваньков, и привезли с собой Илью и Милу, хозяев одного местного ресторана, которые должны были на глаз оценить серьёзность русской делегации. Через некоторые время супруги вышли из-за стола, позвали итальянцев на улицу и, очевидно, дали «Японцу» и его спутникам отменную рекомендацию, потому что «курносые» стали обращаться к ним весьма уважительно.
Итальянцы планировали внедриться на российский рынок и, в частности, устанавливать в московских барах телевизоры с трансляцией спортивных
матчей. «Япончик» обещал посодействовать, но проект так никогда и не осуществился. Стрелка запомнилась её участникам в основном тем, что Иваньков строго сказал «курносым», чтобы они перестали наезжать на русских. «С русских получать должны русские!» – веско заявил «Япончик», но его не послушались.
Биржевые аферы «Тимохи»
В конце 1990-х налоговое законодательство изменилось, и мухлевать с бензином стало значительно труднее. Сыграли роль и повальные аресты. Бензиновые аферы сошли на нет. Свято место пусто не бывает, и на первый план выдвинулись биржевые аферы, благо на финансовых рынках происходил тогда замечательный бум.
К аферам с ценными бумагами немедленно присосались и итальянская, и русская оргпреступность. Последнюю наиболее ярко представляла группировка, которую ФБР окрестило «Организацией Александра Бора». Имелся в виду уроженец Гомеля вор в законе Александр Тимошенко («Тимоха»), взявший в Америке фамилию жены. Впоследствии Бор перебрался в Германию, где был осуждён за убийство авторитета Ефима Ласкина.
В биржевых аферах Бора представлял его земляк Яков Славин, сотрудничавший с Домиником Дионисио и Энрико Локасио из гангстерского клана Коломбо. Партнеры руководили так называемыми «бойлерными», то есть небольшими брокерскими конторами, в которых сидели на телефонах молодые ребята и искусно впаривали потенциальным инвесторам акции бесперспективных компаний. Искусственно вздув на них цену, аферисты разом продавали их, срывая изрядный куш. Масштабы аферы иллюстрируются тем, что её заводилам инкриминировалось отмывание 20 млн долларов.
По словам прокуроров, Бор, который официально к суду привлечён не был, вложил деньги в эту аферу. Разблачить её помог бывший ленинградец Михаил Сыроежин, в Америке взявший себе фамилию Гасс, принадлежавшую его прадеду-немцу. В 1996 году Сыроежин был арестован на севере штата Нью-Йорк за отмывание денег, признался и в нём, и в ряде других преступлений, но отделался лёгким испугом, потому что стал тайным осведомителем ФБР и других американских ведомств.
В октябре 2000 года Сыроежин несколько дней подряд давал показания на процессе участников биржевой аферы, чьи разговоры он до этого усердно записывал, а потом исчез из виду и напоминает о себе лишь финансовыми махинациями, в которых его периодически обвиняют.
Мафия как медицинский факт
В итальянскую мафию берут только итальянцев, поэтому «русскому» никогда не суждено сделаться её полноправным членом. Но у мафии есть институт так называемых associates, младших партнеров, среди которых со временем появились и эмигранты из бывшего Союза. Например, уроженец Львова Роберт Подлог, чей отец Давид (Дима) досиживает сейчас 27-летний срок за контрабанду героина, который советские эмигранты везли в начале 1990-х из Бангкока в Польшу в катодных трубках телевизоров, пересыпали в Варшаве в пластиковые пакеты, прятали их под одеждой и так доставляли на самолёте в Нью-Йорк.
Подлог входил в бригаду, которой руководил «солдат» клана Коломбо Крейг Марино, и надзирал за брокерами в «бойлерных» мафии. При обыске у него золотых гор не обнаружили, но власти подняли архивы казино Лас-Вегаса и Атлантик-Сити («Атлантида» на эмигрантском жаргоне) и выяснили, что с 1999 по 2002 год Подлог-младший в общей сложности поставил там на кон 1,2 миллиона долларов.
В числе прочего, Подлога обвинили в том, что он похитил одного промоутера акций, приковал его к злой собаке и так держал, пока несчастный не вернул деньги, которые он, якобы, был должен Подлогу и Марино. В конце концов, Подлог признал себя виновным и сел в ту же тюрьму в Форт-Диксе (штат Нью-Джерси), где отбывает срок его отец Дима.
С крахом на фондовом рынке на первое место выдвинулись медицинские аферы. В Нью-Йорке в какой-то момент было чуть ли не 900 «русских» клиник, практически все из которых занимались в той или иной форме медицинским мошенничеством. Со временем к большинству из них присосались кланы мафии, которые мирно поделили их между собой: денег было столько, что хватало всем.
Источник: «Совершенно секретно»
