Остров «смертников»
Наш корреспондент Александр Бойко побывал в Вологодской области, в одной из спецколоний для осужденных на пожизненный срок
Есть среди многочисленных российских тюрем особая «масть» — зоны для «смертников». Таких из 980 000 заключенных в стране 1700. Объединяет их одно — на совести каждого минимум две загубленные души. Да и еще, пожалуй, то, что все они надеются выйти на свободу.
Учреждение ИК-5 на острове Огненный в Вологодской области (которое местные жители давно уже окрестили «Белозерским Пятаком») — первая подобная колония, открытая в стране.
Оружие охране не дают
От Москвы до Новозера — более 700 километров. Посреди его глади стоит Огненный остров, в прошлом мужской монастырь, а ныне — тюрьма. Полутораметровой толщины стены складывали монахи, раствор клали на яичных желтках, а земли под ногами нет — остров построили на гранитных глыбах. Еще ни один заключенный отсюда не сбежал. Да и куда?! Вокруг на сотни километров леса да болота.
Это мост через замерзшее и заснеженное Новозеро, ведущий на Огненный остров
Стены тюрьмы поднимаются прямо из озерных вод. Говорят, первый затворник в ней появился еще в 1566 году, а во время Медного бунта царь Алексей Михайлович скрывал от гнева черни своего любимца боярина Бориса Морозова. А после 1918 года в кельях устроили темницу для «врагов народа». С тех самых пор молитвы там возносят не монахи, а арестанты.
Попасть сюда можно только через соседний остров — Сладкий, на котором живут обслуживающий персонал и охранники колонии. С «большой земли» сюда перекинут 480-метровый бревенчатый мост. Со Сладкого к стенам монастыря переброшен еще один. И только теперь вот он — Огненный! Эти мосты, кстати, «засветились» в фильме Василия Шукшина «Калина красная».
В «Пятаке» сидят 178 убийц. А на Сладком и в соседних деревнях в разваливающихся бревенчатых домиках ютятся столько же охранников с семьями. Так положено: на одного «смертника» — один тюремщик. И жизнь по разные стороны закона практически не отличается. Подъем с рассветом, завтрак, прогулка, обед, ужин и отбой на закате. Даже оружия у охраны нет, только резиновые дубинки. Огнестрельное — исключительно у караула на вышках: до него руки «смертников» не дотянутся наверняка.
— Зарплаты здесь скромные, — рассказывает заместитель начальника колонии по безопасности Игорь Дашковский, одной рукой подкидывая в печурку дрова, другой укачивая полуторагодовалую дочь. — Младшему инспектору платят 9000, начальнику — до 12 000 рублей в месяц. Но ничего, у нас зато тут рыбалка знатная. Вчера был выходной — 40 лещей поймал.
Такие таблички висят на дверях камер. Чтобы охранники, привыкая к зекам, не теряли бдительности. Всегда надо помнить, что имеешь дело с жестокими убийцами
Собственно, так сотрудники колонии и кормятся: на завтрак — рыба, на обед — рыба и на ужин — рыба.
— Да что лещи, — вздыхает хозяйка. — Вот вырастет дочка, в школу отдавать надо. Ближайшая — в Белозерске, а это за 50 верст…
Офицер плотно сжимает губы. Да, трудностей здесь много…
Чеченец Заиди Джабаев, убивший русскую женщину и ее 12-летнего сына, отмечает каждый день в личном календаре над кроватью
Кто убивал? «Вселившийся бес»!
Обитатели «Пятака» осуждены по 17 тяжким статьям Уголовного кодекса. Об этом охранникам постоянно напоминают висящие на дверях камер таблички с перечнем злодеяний.
— Молодые сотрудники привыкают к зекам, — рассказывает начальник колонии Мирослав Макух. — Таблички — чтобы не ослабляли бдительности. На совести этих заключенных — 480 погубленных жизней!
…Вот районный прокурор Смоленской области Вячеслав Шараевский. В 1989 году на пару со своим братом зарубил топором двух женщин — бухгалтера и кассира — ради куша в 35 000 рублей. Теперь душегуб рисует на сокамерников карикатуры.
В соседней «клетке» — террорист Юсуп Юнусов, которого приговорили к пожизненному сроку в 2003 году. Он числился в банде, которая убила в Чечне 71 человека и ранила более 640. В глазке его тень мечется по камере, словно волк в зоопарке.
По соседству с ним — другой террорист, Арасул Хубиев, который в 2001 году участвовал в подрыве рейсового пассажирского автобуса в Минеральных Водах. Он в ответе за жизни 32 человек и ранения 150.
Рядом — до совершения преступления контрактник Российской армии Алексей Умеренков. Отслужил в Чечне два года, возвращался домой, в Орел.
— Вез 50 тысяч рублей «боевых», — говорит Алексей. — А меня таксисты оскорбили и пытались ограбить.
Убил бывший разведчик сразу троих. Таксиста и тех, кто был рядом. В суде решили, что спорщики не сошлись в цене за дорогу.
И все же большинство душегубов в «Пятаке» сидят за «бытовые» убийства, совершенные в пьяном угаре. На каждом третьем — смерть ребенка, на каждом втором — гибель женщины. Спросишь: «Зачем?» — в ответ одно и то же: «Бес попутал».
— Практически 98 процентов заключенных убивали «под градусом» и считают, что они ни в чем не виноваты, — рассказывает Мирослав Макух. — Убивал и насиловал вселившийся в них демон, пьяный, ревнивый и похотливый, а они — безгрешные овцы. И почти каждый верит в условно-досрочное освобождение и амнистию. Ведь не могут же расстрелять, если когда-то расстрел заменили на пожизненное заключение с шансом освобождения. Всю жизнь сидеть никто не хочет.
— А вы бы сохранили жизнь хоть одному?
— От силы двум-трем… Остальные не смогут на воле самостоятельно жить. Ножницы — да и то с тупыми концами — доверяем только двум заключенным. Остальные, не успеешь обернуться, сделают из них две острые заточки, на большее ума не хватит. С ним в колонии напряженка. С «вышкой» всего четверо, только восемь имели трудовую книжку. Средний возраст — от 25 до 55 лет. Им еще сидеть и сидеть. О какой пользе такого материала обществу может идти речь?
Две сотни внимательных глаз следили за каждым нашим шагом на территории колонии. В них, как в зеркале, они пытались угадать свою судьбу
Женщина — раз в два года
Радостей в мире заключенного немного: игровая приставка Sony Playstation, телевизор, DVD-проигрыватель, библиотека. Разрешают и с женщинами встречаться в специально для этого отведенной комнате. Но только с невестами или женами, раз в два года, да и то — только через первые десять лет отсидки. До первого свидания зеки время даром не теряют: исписывают пачки бумаги, строча сразу двум десяткам дам в расчете, что одна клюнет. В общем, тактика срабатывает. Один умудрился даже свадьбу сыграть с русской из Германии — приезжала расписываться в «Пятак». Тем, у кого плохой почерк, друзья привозят «невест»-проституток.
Впрочем, не только о плоти злодеев позаботилось государство, но и о духе. Мусульманам дают перед отбоем в камерах совершать намазы, а для православных есть молельная комната. Правда, особым уважением среди зеков она не пользуется. Да и священник на попутке сюда добирается редко.
Вместо него со старинных сводов на серые арестантские робы сквозь обвалившуюся местами штукатурку с выражением вселенской скорби и ужаса на ликах взирают православные святые — наследие стародавних монастырских времен.
Мы тратим на них 44 миллиона рублей в год
— Перед Новым годом из писем заключенным изъяли валюты на 30 000 рублей, — рассказывает начальник службы безопасности колонии ИК-5 Василий Смирнов. — Деньги шлют евангелисты из Европы и Канады. Наши «клиенты» в религиозные организации строчат депеши тоннами — бьют на жалость. В ответ сердобольные христиане шлют вспоможения. Мы перечисляем их на счета заключенных, а те тратят их в тюремном магазине. Мешать такому «бизнесу» и обману по переписке мы не имеем права.
После кончины зека его накопления уходят в доход государству или его жертвам. Государство тратит на каждого «смертника» 26 000 рублей в год, не считая затрат на лечение. На всех 1700 «смертников» страны — это больше 44 миллиона рублей в год. Для сравнения: за год два зека с ножницами, о которых упоминал начальник колонии, на шитье рукавиц заработали… 3605 рублей.
Деньги в основном уходят на еду. Кормят тут сносно. Завтрак — каша пшеничная, чай с сахаром или компот; обед — суп гороховый с домашним мясом или уха из свежей рыбы (за прошлый год для зеков из Новозера выловили тонну рыбы), каша перловая, на ужин — овощное рагу, пшенка и чай. Парное молоко из коровника. Чем не санаторная диета?
Смертную казнь введут не раньше 2010 года
А есть ли смысл держать преступников два десятка лет в изоляции от общества? Здоровый человек может отсидеть за решеткой без последствий для психики не больше 10 лет. Выпускать такого на волю через 15 — прямая угроза обществу. Это мнение медиков тюремной системы.
— Психически здоровых среди заключенных с такими сроками мало, — рассказывает начальник пресс-службы ФСИН России Александр Сидоров. — Кстати, после Октябрьской революции вообще больше 5 лет ни за одно преступление не давали. Считалось, что больший срок навсегда лишает человека социальной адаптации. При Сталине планку подняли до 10 лет, при Хрущеве — до 15, а в 1993 году стали давать 25 — 30 лет. Для сравнения: в Европе за убийство сегодня дают восемь.
Известно, что мораторий на смертную казнь был условием при вступлении нашей страны в Совет Европы. Введен он личным распоряжением Бориса Ельцина и будет действовать до тех пор, пока в каждом субъекте Российской Федерации не появится суд присяжных заседателей. Создание последнего такого суда было назначено на 1 января 2008 года в Чеченской Республике. Но в прошлом году Госдума посчитала, что пока доверия к таким судам в этой республике не будет, и перенесла дату начала работы чеченских присяжных на 1 января 2010 года. А значит, для сидельцев спецколоний жизнь за счет государства пока будет продолжаться.
Ранее трижды судимый Вячеслав Смокотин в 1991 году убил двух женщин и изнасиловал ребенка. Теперь он опять хочет выйти на свободу..
Комментарий специалиста
Начальник правового управления ФСИН России Олег ФИЛИМОНОВ: Казнить нельзя, помиловать?
— Расстрелять тех, кто сейчас помилован и приговорен к пожизненному заключению, уже нельзя. В том числе и тех, кто будет осужден пожизненно до 1 января 2010 года. Кроме того, согласно закону, отсидев 25 лет, любой имеет право подать документы на условно-досрочное освобождение. То есть если первый преступник получил пожизненный срок в 1993 году, то на досрочный выход он может рассчитывать в 2018 году. При этом у него не должно быть ни одного замечания за последние три года.
Европейские коллеги настаивают, чтобы мы снизили планку условно-досрочного освобождения до 12 лет. Но, к примеру, в Англии, где максимальным заключением считается 12 лет, суды дают преступникам три таких срока — 36 лет. Европейская Фемида идет на это, чтобы преступник не вышел на свободу раньше, как требуют правозащитники.
Дайте им свободу выбора
Возвращать или нет смертную казнь? Спорят об этом долго. И у той, и у другой позиции миллионы сторонников. Стоит ли сохранять жизнь душегубу, отнявшему ее у других? Но есть ли у нас право отнимать самое ценное, что есть у человека?
Так, может быть, дать получившим «пожизненное» право решать — быстрая смерть или ее многолетнее мучительное ожидание? Уверен, многие предпочли бы первый вариант. И пусть попробовал бы кто обвинить нас тогда в антигуманности.
Источник: «КП»