Невзлин окончательно забыл Ходорковского
Хвастливое интервью Леонида Невзлина, приговоренного в России к пожизненному заключению «за организацию заказных убийств» израильскому журналу «Big Time»
В своем дневнике в ЖЖ юзер Невзлин (nevzlin) в очередной раз похвастался своими успехами и достижениями в Израиле: «Мое интервью в Big Time».
У него все хорошо. У него 700 млн. в загашнике. Он любит поесть и любит новые машины. Невзлин практически счастлив, если бы… Если бы не приговор именем Российской Федерации. В Израиле бывший миллиардер, а теперь полноценный миллионер страстно хочет все забыть. Леонид Борисович хочет спокойствия и счастья. Не случайно в этом интервью прозвучал мотив того, что Невзлина не интересует политика. Потому что политика – это «дело ЮКОСа», а, главное, это дело друга Ходорковского, чьими деньгами сейчас распоряжается Невзлин. Или бывшего друга? Из интервью складывается полное ощущение, что Невзлин давно уже вычеркнул из памяти все, связанное с МБХ. Так спокойнее. «Я очень чувствителен, есть много жизненных ситуаций, которые могут меня заставить пустить слезу, — рассказывает Невзлин, осужденный за организацию «корпорации киллеров ЮКОСа», доверчивому израильсому журналисту,- Например, больные раком дети, потеря близкого человека, и еще – если задавят мою собаку, я буду плакать. Я очень люблю собак. Вот кошек не люблю, и плакать по ним не буду». Видимо, сегодня Ходорковский проходит у Невзлина по разряду кошек. По крайней мере, в обширном интервью о нем он не сказал ни слова.
«Я ОТКРЫТО ЗАЯВЛЯЛ О ТОМ, ЧТО ЯВЛЯЮСЬ СИОНИСТОМ»
Полная половина стакана Леонида Невзлина переливается через край, особенно, если учитывать тот факт, что его капитал оценивается более, чем в 700 миллионов долларов. Если Вы беспокоитесь о состоянии его банковского счёта в период, когда мировая экономика резко жмёт на тормоза, Невзлин успокаивающе заявляет: «Мои инвестиции размещены в Европе и в США, в основном всякого рода финансовые инвестиции в банки и в недвижимость. Я очень консервативен, особенно вследствие того, что нам таким непосильным трудом удалось вызволить хоть какие-то средства из ЮКОСа».
«Мой подход к инвестициям естественным образом осмотрителен, и поэтому мне не кажется, что я что-либо потеряю в данный момент или в будущем, разве что, если бы я захотел сейчас что-нибудь продать. Но заниматься этим сегодня просто нецелесообразно. У меня нет инвестиций, которые могли бы упасть более, чем на 10-15%, и не поднялись бы в более отдаленной перспективе. На сегодняшний день наличных средств у меня в достатке для того, чтобы об этом не задумываться, продолжать жить и заниматься благотворительной деятельностью. Этот кризис не нарушает моего спокойствия».
Нефтяная компания ЮКОС относится к неполной половине стакана Невзлина, который предпочитает, чтобы его не называли олигархом. Но об этом чуть позже.
Невзлин, 49-ти лет, родился в Москве, в семье инженера и преподавателя. Образование программиста он получил в Институте Нефти и Газа в столице, после чего начал работать в Министерстве геологии СССР. В 1989 году примкнул к Михаилу Ходорковскому, вместе с которым основал фирму МЕНАТЕП. Через МЕНАТЕП они приобрели нефтяную компанию ЮКОС, которая на тот момент считалась одной из самых крупных компаний нефтегазовой промышленности в мире.
В 2003-ем году сияние ЮКОСа поблекло: Ходорковский, глава компании и самый богатый человек России, и Платон Лебедев, ещё один акционер фирмы, были арестованы. Российские правоохранительные органы утверждали, что ЮКОС уклонялся от выплаты налогов. ЮКОСовцы же утверждали, в свою очередь, что Владимир Путин, занимавший тогда пост президента России, мстит за оказанную ими поддержку оппозиционных демократических партий. Невзлин, Владимир Дубов и Михаил Брудно, тоже акционеры ЮКОСа, сумели вовремя и с деньгами уехать из России, незадолго до того, как правительство осуществило национализацию значительной части имущества ЮКОСа (на пике своего успеха компания оценивалась в 40 миллиардов долларов). В 2005-ом году Ходорковский был осуждён на восемь лет лишения свободы. Лебедева постигла та же участь.
Невзлина осудили заочно на пожизненный срок по обвинению в организации убийств и покушений на убийства четырёх бизнесменов и правительственных деятелей российской власти. Верховный Суд Израиля в качестве Высшего Суда справедливости, отклонил запрос властей РФ об экстрадиции и постановил, что не было найдено ни одного прямого доказательства вины Невзлина, связывающего его с вышеуказанными преступлениями.
Хорошие новости для Вас состоят в том, что Высший Суд справедливости однозначно отказал в Вашей экстрадиции, однако плохие новости говорят о том, что угроза пожизненного заключения до сих пор висит над Вами, как чёрная туча над головой.
— «Этот приговор был заготовлен Кремлем уже очень давно, так что решение суда меня нисколько не удивило. Речь идет о шоу, сценарий которого очевиден с самого начала. Российское правосудие — это марионетка Кремля. Но как для любого нормального человека, обвинение в совершении преступлений, которые мне инкриминируют, несмотря на то, что речь идет о российском суде, не может пройти бесследно. Было у меня несколько тяжёлых ночей. С эмоциональной точки зрения это тяжело, потому что, конечно, ты думаешь о своей репутации, а она для меня важна. С другой стороны, мне повезло, что я сейчас не в России, потому что меня могла постичь та же участь, что и многих других, оставшихся там. Безусловно, меня очень порадовало постановление Высшего Суда справедливости о том, что я не подлежу экстрадиции. Но, в принципе, еще до вынесения этого решения я себя чувствовал отлично, потому что понимал, что иного решения и быть не может».
В настоящие дни в Гааге проходят слушания по иску компании GML (в прошлом — МЕНАТЕП) против Кремля. По утверждению GML, процесс национализации ЮКОСа был противозаконным, а имущество компании было передано в руки Путина и его приближённых. Поданный иск требует от Кремля возврата 23 миллиарда евро. Невзлин является одним из главных акционеров GML.
— Вы скучаете по стране, в которой прожили 44 года?
— «Я скучаю только по некоторым людям, которые не могут приехать сюда. Кроме этого, ни по чему не скучаю. По берёзкам не тоскую. Меня там сильно задели, поэтому особых сантиментов у меня нет».
— Верится ли Вам в то, что Вы когда-нибудь вернетесь в Россию?
— «Только если это будет чрезвычайно необходимо. Просто для времяпровождения я туда ехать не хочу. Даже, скажем, если там все наладится со временем, если опасность минует, все равно меня туда не тянет».
— Вы не пользуетесь услугами телохранителей. Длинные руки российских властей Вам не страшны?
— «В повседневной жизни я не склонен к страхам, и раньше я не боялся. Когда задумываюсь о том, что может произойти, то понимаю, что я, видимо, фаталист. У меня нет телохранителей, но есть консультанты по вопросам безопасности, осуществляется наблюдение со стороны. В случае если специалисты укажут на необходимость личной охраны, я непременно последую их совету».
2000 лет диаспоры
Хотя биография Невзлина включает в себя Россию, сказочное богатство и приватизацию, он не считает, что «олигарх» — подходящее для него определение. А, может, бизнесмен? Вроде, тоже нет. В первую очередь он видит себя филантропом:
«Я никогда не ощущал себя олигархом. В России прицепили это слово ко всем без разбора, и оно потеряло своё истинное значение. Олигархи – это те люди, которые находятся у власти, и у них есть капитал. Они используют власть для накопления средств, и используют деньги для достижения власти. Я не имею к этому типу никакого отношения, и, думаю, что никогда таким не был. Я и не бизнесмен. Конечно же, я работал в бизнесе, был бизнес-партнером, но бизнесом я не занимался. Единственное, чем я хорошо владею в сфере бизнеса, – это пиар».
Хотя Невзлин живёт в Израиле всего пять лет, список его достижений в области благотворительности безусловно производит сильное впечатление. Он стоит во главе попечительского совета Музея Диаспоры, а также является членом попечительского совета Еврейского Агентства (Сохнут) и активно содействует в укреплении связей между Израилем и Диаспорой.
Благотворительность Невзлина включает также пожертвования российскому филиалу Международной Антидиффамационной Лиги и сохнутовскому Центру еврейской культуры в Москве. В конце 2001-го года он был избран сенатором в верхнюю палату российского парламента и исполнял обязанности зампредседателя парламентской комиссии по внешним делам вплоть до 2003 года. В этой связи его активная деятельность была направлена на укрепление связей между Израилем и Россией и на продвижение еврейских деловых проектов в России, среди них – Фонд «Холокост». Невзлин финансировал создание еврейских школ и Центра по исследованию российского и восточноевропейского еврейства при Иерусалимском университете, ставшего со временем сетью центров в Москве, Вильнюсе и Киеве.
После приезда в Израиль он со своими партнёрами по ЮКОСу Дубовым и Брудно учредил благотворительный фонд НАДАВ. Цель фонда — продвижение проектов по укреплению еврейского самосознания и связей между государством Израиль и еврейскими общинами в Диаспоре, углубление еврейского образования и академических исследований российского и восточноевропейского еврейства. Со дня создания НАДАВ пожертвовал на различные проекты 15 миллионов долларов.
Реконструкция Музея Диаспоры, который недавно отметил свое тридцатилетие, является главным проектом фонда. НАДАВ также осуществляет пожертвования на различные проекты Иерусалимского и Тель-авивского университетов и оказывает финансовую поддержку программам «МАСА?», «Таглит» и «Нэ?та». Последний проект, например, предоставляет молодёжи с периферии возможность получить образование в сфере высоких технологий.
Совместно с греческим филантропом Саби Майонасом Невзлин учредил благотворительный фонд, финансирующий предоставление больным онкологическими заболеваниями детям лекарств, не вошедших в так называемую «корзину здравоохранения». В последнее время данный фонд начал также осуществлять поддержку проектов в сфере образования.
Сосредоточенность Невзлина на теме еврейского самосознания можно объяснить в его личном контексте — человека, пришедшего к еврейским корням относительно в позднем возрасте.
Невзлин: «Я не рос как еврейский ребёнок, потому что не было такой возможности. Я вырос в Москве, в окружении семей коммунистов, был единственным еврейским ребенком в классе. В студенческие годы я не мог активно проявлять свое еврейство. Такой шаг мог бы повлечь за собой исключение из комсомола и отчисление из университета, что привело бы к призванию в советскую армию. Служащим в рядах этой армии я себя представить просто не мог. Мне она всегда казалась тюрьмой. В те годы литература на еврейские темы была практически запрещена, невозможно было получить информацию с Запада, границы государства были на замке, и личная свобода была ограничена».
«Только в результате перестройки, после того, что случилось с приходом к власти Горбачева и Ельцина, все стало возможно. Это позволило познакомиться с людьми, которых раньше просто не мог встретить, открылись буквально новые миры. С 1997-го года у меня собралось достаточно информации для того, чтобы не только учиться, но участвовать в жизни еврейской общины, активно помогать. В ту пору я был известной персоной в России и не скрывал своего еврейского происхождения, да и не было нужды в этом. Узы, связывающие меня с моим еврейством стали просто чем-то очень важным для меня. Я открыто заявлял о том, что являюсь сионистом, и во время правления Ельцина этот факт мне совершенно не мешал».
— А как Вы себя чувствуете в Израиле?
— «Как будто после двухтысячелетних скитаний вернулся домой. Если в России почти все мне не нравилось, многое казалось чужим, то здесь я люблю почти все, и эти ощущения говорят о том, что это мой дом. Я вообще люблю людей, а здесь я их люблю особенно. В Израиле я тесно связан с людьми. Это несравнимо с российской ситуацией, когда состоятельные люди отрезаны от остального общества. Я здесь встречаюсь с большим количеством людей, и большинство встреч доставляют мне удовольствие. Бывает, конечно, случаи, которые меня раздражают, — например, бескультурье и хамство. Но ведь это же существует во всем мире, а, скажем, в России я сталкивался с этим чаще, чем в Израиле».
Нить, связывающая Невзлина с Израилем, выражается и в его стремлении совешенствовать систему образования. «Мы решили в основном поддерживать проекты, соответствующие нашим взглядам», — говорит Невзлин. Он и его партнеры хотели бы видеть Израиль более самостоятельным государством. «Мне бы хотелось, чтобы помощь, поступающая из Диаспоры, не являлась жизненно важным элементом», — говорит Леонид Невзлин. «Нам нужна достаточно устойчивая экономика для того, чтобы мы не зависели от всяких кризисов. Нужно, чтобы у нас были самые лучшие в мире внутренняя безопасность, армия и разведывательная система, потому что без всего этого мы просто не можем существовать. А самое важное – чтобы каждый мог получить самое лучшее образование».
Невзлин, занимавший в прошлом должность ректора РГГУ и действовавший на благо создания первого частного университета в России, резко высказывается относительно уровня израильского образования:
«Несмотря на то, что система просвещения в Израиле намного лучше, чем в России, она сильно отстаёт от американской. По-моему, высшее образование должно быть частным и конкурентным. Пусть оно будет дороже, но вместе с тем должны существовать стипендии и фонды для талантливых студентов. Среди начальных и средних школ на сегодняшний момент недостаточно частных учреждений. А если было бы их было больше, то конкуренция была бы жестче, а значит, и образование было бы лучше».
Люблю быть дома
Через пять лет, прошедших с момента репатриации в Израиль, в своем фешенебельном тель-авивском офисе, Невзлин выглядит успешным и довольным. В течение этого периода он стал партнером в «Мифалим петрохимиим» посредством международной холдинговой компании GML, дочерней фирмой которой является «Эльдар».
— Будете ли Вы продолжать осуществлять свои инвестиции в Израиле?
— «Я немного инвестировал во всякого рода новейшие технологии и в недвижимость. Скорее всего, я ещё недостаточно готов к систематическим вкладам в Израиле, или ещё не поступали достаточно интересные предложения, или же нас всех попросту устраивала та деятельность, которую мы вели до экономического кризиса. Сейчас будет не так просто, так что посмотрим, может, что-нибудь интересное и появится. Меня постоянно интересуют разные направления, но какой-нибудь законченной сделки ещё пока нет».
А пока появится возможность инвестиций в Израиле, Невзлин расширяет круг своих местных знакомств. «Я дружен с семьями Дубовых и Брудно, Итамаром Рабиновичем, Эйтаном Бен-Элияху, Яаковом Пери, Натаном Щаранским, Юлием Эдельштейном, Ави Армони, Леоном Реканати, Дани Айалоном, Уриэлем Райхманом. Мы с супругой получаем много приглашений на различные вечера, коктейли, но больше всего я люблю быть дома и проводить время со своей семьей. Нет для меня ничего лучше, чем просто быть дома».
Дома его ждет жена Олеся Кантор, с которой он познакомился три года назад. Невзлин и Кантор, которая недавно открыла сеть ювелирных магазинов для мужчин, состоят в браке около года. Среди прочего, Невзлин выражает свою любовь к жене тем, что носит кольцо, специально сделанное для него женой, — с черным бриллиантом и с буквой “L” на нем, и цепочку из коллекции ее сети. «Вы знаете, я никогда не носил украшения. А теперь я — ее реклама», — замечает он с улыбкой.
— А что Вам в ней нравится?
— Я в ней люблю исключительно все — ее внешность, ее характер. Ещё я очень люблю ее дочку Катю, ей 11 лет. Она — чудесная девочка. Мы с Олесей — лучшие друзья, говорим обо всем, она мне советует, а я – ей. Мы создали прекрасную и здоровую семью, и Олеся прекрасно держит дом. У меня никогда не было такого дома. У нас есть двор, две собаки, короче говоря, все ОК».
— А последнее слово за кем?
— «Ну, это как нас учат религиозные евреи: мужчина – голова, а жена – та шея, которая ее поворачивает. Мы никогда не обсуждали этот вопрос, но если и заведем об этом речь, то она, скорее всего, скажет, что решающее слово — за мной, а я скажу, что за ней».
— Вы ей помогаете в новом бизнесе?
— «Я слабо разбираюсь в драгоценностях. Олеся знает толк в этом бизнесе намного лучше меня. Я неплохо понимаю в маркетинге, пиаре, рекламе. Порой мы обсуждаем эти вопросы. Олеся только недавно открыла свой первый магазин на Кикар ха-Медина, у нее совсем неплохо идут дела, и я, конечно, очень рад».
Помимо жены и дочери, Невзлин, будучи, по его определению, семейным человеком, поддерживает тесные отношения со своими двумя дочерьми – Ириной Невзлиной Коган (30 лет, руководит благотворительным фондом отца) и Мариной (25-летней студенткой Междисциплинарного колледжа). Вот уже четыре месяца, как Невзлин стал дедушкой: его дочь Ирина родила первенца – Якова.
— А какой Вы папа?
— «Ну, это Вы должны спросить у моих старших дочерей. И у Кати можно поинтересоваться, потому что мы каждый день проводим время вместе. Думаю, что я — самый лучший отец. Заботливый, и по характеру – молодой. Например, когда у Иры еще не было ребенка, мы с ней могли вместе пойти на дискотеку».
— Каким себя чувствует свежий дедушка?
— «Я ещё окончательно не адаптировался в этой ситуации».
Невзлин, будучи единственным сыном, поддерживает близкие отношения со своими родителями, проживающими в Нетании. «У нас замечательные отношения, самые лучшие, которые только могут быть между родителями и детьми. Мы очень любим друг друга, всегда вместе, и никаких проблем между нами никогда не возникает».
Хотя Невзлин может позволить себе жить на самую широкую ногу, его образ жизни достаточно скромен.
«Средства, которые я вкладываю в благотворительность, на порядки превышают мои личные траты. Каждый раз, перед тем, как приобрести что-нибудь, задумываюсь о том, действительно ли мне это нужно. Мои увлечения не требуют больших затрат, я не коллекционирую бриллианты, у меня нет яхты или самолета. Одна или две машины (вторая — только в случае, если первая не выполняет всех необходимых функций). Но если одна меня полностью удовлетворяет, то вторая мне не нужна. Могу жить и в квартире, и в доме, но все-таки больше люблю чувствовать почву под ногами. Мне чуждо использование денег только для того, чтобы жить, что называется, богато».
— А хобби у Вас есть?
— «Я люблю смотреть фильмы всех жанров. Пару раз в месяц мы ходим в кино. Дома у нас есть домашний кинотеатр, и почти каждый день мы смотрим какой-нибудь фильм. Ещё мне очень нравятся мюзиклы. Я люблю читать, слушать музыку, подолгу сижу у компьютера. Кроме того, я веду блог на русском языке в Livejournal. Я люблю машины. Вот только сегодня обкатывал новую машину — Мицубиши Эво 10, быстрый спортивный автомобиль. И еще у меня есть джип. Я собираю разные вещи, связанные с японской культурой. Коллекционирую и очень люблю израильское искусство».
— А чем вы себя балуете?
— «Деликатесами, вкусной едой. Я люблю хорошо поесть, мне нравятся разные кухни, и я часто хожу в рестораны. Люблю арабскую кухню, и знаю много простых и вкусных мест в Яффо. Люблю заходить в «Йекимоно», «Рафаэль», «Пронто», а ещё есть замечательный турецкий ресторан в Герцлии Питуах, который называется «Пике».
— Что Вам может доставить ощущение счастья?
— «Я затрудняюсь обозначить что-то одно. Мне нужно все вместе. Чтобы у родителей все было хорошо, чтобы семья была рядом, чтобы мои две красавицы-собаки были со мной».
— Вы чувствительны? Есть ли что-нибудь, что может Вас заставить плакать?
— «Я очень чувствителен, есть много жизненных ситуаций, которые могут меня заставить пустить слезу. Например, больные раком дети, потеря близкого человека, и еще – если задавят мою собаку, я буду плакать. Я очень люблю собак. Вот кошек не люблю, и плакать по ним не буду».
— Какие ваши планы на будущее?
— «Мне кажется, что если смогу увидеть плоды всех моих благотворительных проектов, если получится еще пять лет продолжать оказывать финансовую помощь Музею Диаспоры, если смогу улучшить чем-либо систему просвещения и действительно ощутить внесенный мною вклад в людей – думаю, что буду очень доволен своей жизнью и деятельностью, даже если никогда не стану президентом или премьер-министром государства Израиль».
«В футболе я ничего не понимаю»
В отличие от товарища Гайдамака, Невзлина не интересует интеграция в политику. То же можно сказать и про футбол. Невзлин – не Гайдамак, обретший славу вкладами денежных средств в футбольную команду Бейтар Йерушалаим. Вложить деньги в 11 своих собственных игроков не входит в его планы. «Я ничего не понимаю в футболе, этим не увлекаюсь, а паблисити – зачем мне это нужно? Это нужно тому, кто идет в политику. Это не мое».
— А разве политика вас не интересует?
— «Во-первых, для этого нужно желание, а у меня желание такого рода отсутствует, или я еще не готов к этому. Никогда не говори «никогда». Но то, в чем я абсолютно уверен, это то, что не пойду в политику пока не докажу свою невиновность, пока не восстановлю в международных судах свое доброе имя, очерненное российскими властями. Я никуда не хочу идти, да и нет у меня такой возможности, поскольку постоянно будут возникать вопросы относительно моей репутации – преступник ли или не преступник. Так зачем мне это надо? Для начала, закончу этот эпизод в своей жизни, а потом посмотрим».
— Вы считаете, что возможно это закончить?
— «Сто процентов. Да. Первое, что можно сделать — это заново пересмотреть мое дело в России и отменить все принятые судебные решения. Это может произойти только в случае радикальной замены существующего там режима, а не после того, что там называют «выборами». Второе, и это более реальный вариант – это отмена всех их решений в международных судах. До того, как это случится, речи не может идти о политике».
— А Вы решили, за кого будете голосовать на ближайших выборах?
— «Нет еще. Я всегда принимаю решение после просмотра агитационных роликов».
— У вас есть друзья среди политиков?
— «Неужели есть такое понятие, как друзья-политики? Такого не бывает. Пока у меня нет друзей среди политиков. Но если кто-нибудь из моих друзей пойдет в политику, тогда они появятся. В принципе, в бытность Натана Щаранского в политике, я мог утверждать, что у меня есть друг-политик».
Послесловие FLB:
И еще одна примечательная деталь – это сегодняшний безудержный иудаизм Леонида Борисовича. Примечательно, что в начале 90-х годов, во времена ельцинской демократии, когда уже ни над кем не висели обкомы КПСС и ВЛКСМ, Невзлин был ярым – православным. О своей благочинности он подробно рассказал в книге «Человек с рублем», написанной вместе с Михаилом Ходорковским:
«В церкви мы видим необходимого помощника в делах, она благословляет дела, помыслы, заряжает на удачу и успех. Верующий партнер нам импонирует, он, знаем, окажется честнее в выполнении своих обязательств. Как правило, он и порядочнее, не бросается словом. … У нас нет ни одного дня, чтобы нам не напоминали о том, что наша пресвятая обязанность, первейший долг – щедрой рукой сыпать деньги на всякие благотворительные цели. … Хочется верить, что и святые отцы понимают: мы, обустраивая жизнь, делая ее богаче, высвобождаем человека от массы мирских забот. В обеспеченной семье больше простора для мира, покоя, лучше и взрослым и детям, уменьшается почва для раздоров и столкновений, на убыль идут и разводы. Так что нам представляется, и бизнесмены заняты Богоугодным делом. Тепло встретили верующие выход книги «Райские цветы с русской земли», повторяющее издание книги, благословленной в свет цензором-редактором епископом Евдокимом и подготовленное в типографии Свято-Троицкой Сергиевской Лавры в 1912 году. Репринтное издание благословила Московская патриархия, свой вклад в это внес и МЕНАТЕП.
Источник: Flb.ru