Второй процесс над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым завершен. Подсудимые получили по 13,5 года тюрьмы. Но на свободу (за счет уже проведенного за решеткой времени) выйдут раньше — уже в 2017 году. Защита намерена подавать кассационные жалобы. Суд по «делу «ЮКОСа» (оно состоит из двух частей) длился так долго, что все уж и забыли, из-за чего, собственно, и начался весь сыр-бор. Осталось только расхожее мнение: мол, Ходорковский в начале 2000-х засобирался в президенты, вот его и посадили. А какие все-таки налоговые преступления совершил бывший олигарх — не суть важно: в России, как известно, у каждого, делавшего большой
бизнес в 90-е, есть своя презумпция виновности. Гособвинители Валерий Лахтин и Гульчехра Ибрагимова впервые подробно разъяснили позицию Генпрокуратуры по второму «делу «ЮКОСа».
Как у государства акции украли
В недавнем прошлом самый богатый человек России Михаил Ходорковский заниматься нефтью стал не сразу. К середине 90-х с помощью возглавляемого им банка «МЕНАТЕП» он скупил на приватизационных аукционах госпакеты акций более сотни предприятий по всей стране. По мнению следствия, именно в те времена Ходорковский понимает: реальную прибыль можно заработать лишь в нефтянке. Его команда начинает скупку акций нефтяных компаний. Сначала за $350 млн. купили компанию «ЮКОС» (в нее входили «Юганскнефтегаз» и «Самаранефтегаз» — основные добывающие предприятия). А затем (за $800 млн.) и контрольный пакет Восточной нефтяной компании (ВНК), в которую входили «Томскнефть» и Ачинский нефтеперерабатывающий завод.
Но после покупки возникла заминка. Структура ВНК представляла собой холдинг. То есть контроль над головной компанией не означал контроля над дочерними обществами, которые и представляли реальную ценность для «ЮКОСа». Кроме того, его размаху мешало государство, которое контролировало 36% акций ВНК.
— В «ЮКОСе» трудился целый штат юристов и стратегических инвесторов, которые придумали оригинальную схему, — говорят в Генпрокуратуре. — Небольшой пакет акций «ЮКОСа» передали трем подконтрольным офшорным компаниям. Те, в свою очередь, обменяли их на контрольный пакет акций «Томскнефти» и других дочерних организаций, входящих в ВНК. Чтобы сделка выглядела законно, подготовили даже отчет «независимого оценщика», который подтвердил, что пакеты акций равноценны.
Тем не менее, как выяснило следствие, по тогдашним рыночным расценкам приобретенный ВНК пакет акций «ЮКОСа» стоил чуть более 220 млн. рублей, а пакеты акций «Томскнефти» и других компаний — более 3,6 млрд. рублей. Налицо — неравноценный обмен. Но сделка оформляется. Договор подписывает поставленный Ходорковским гендиректор ВНК Рамиль Бурганов (он до сих пор находится в международном розыске). В итоге ВНК теряет все активы и получает взамен лишь акции «ЮКОСа».
— Это то же самое, как я вам сейчас отдам карандаш, а вы мне часы отдадите, — поясняют следователи. — Чтобы все выглядело по-честному, мы даже сделаем подложный акт оценки, что эти предметы равноценны. Будь вы независимым человеком, вы ни за что не согласились бы на это.
Через подставные фирмы Ходорковский получает контроль над активами и ставит во главе подконтрольных себе лиц, которые стали утверждать решения, принимаемые в головном офисе «ЮКОСа», а именно: кому и за сколько продавать нефть. В итоге государство, даже владея 36% акций ВНК, уже не могло влиять на ситуацию в «дочках».
— Когда государство поняло, как его развели, то потребовало вернуть акции, начались проверки, — говорят в Генпрокуратуре. — И в 2000 году возбудили уголовное дело. После этого Ходорковский, опасаясь суда, вернул акции, а в мае 2002-го выкупил госпакет за $225 млн. Но к этому времени он уже успел выкачать из актива столько денег, что эта покупка совсем не обременила его империю. Более того, фактически Ходорковский выкупил госпакет акций с помощью тех денег, что он получил в результате незаконного распоряжения этими активами.
Так сколачивались миллиарды
Получив контроль над нефтяными предприятиями, Ходорковский занялся спекуляциями.
— В 1998 — 1999 годах нефть от добывающих компаний продавалась непосредственно «ЮКОСу», — поясняют следователи. — Компания представляла заключение о якобы рыночной цене нефти в 250 рублей за тонну (примерно $2 за баррель, рыночная не опускалась ниже $10. — Ред.). Затем на бумаге ее перепродавали компаниям, зарегистрированным в ЗАТО (закрытые городки — военные или научные) Лесной и Трехгорный (правительство создало там льготные условия, чтобы поднять экономику депрессивных поселений, но компании пользовались этим, чтобы уклоняться от уплаты налогов. — Ред.). Они перепродавали нефть друг другу, повышали цену до близкой к рыночной, а затем через «ЮКОС» отправляли нефть на экспорт. Там ее приобретала компания, подконтрольная Ходорковскому и Лебедеву, которая уже по реальной рыночной цене (на тот момент около 1500 рублей за тонну) реализовывала нефть конечным потребителям.
В итоге добывающие предприятия балансировали на грани окупаемости, а посредники вполне легально складировали сверхприбыль во внутренних и внешних офшорах. При этом в минусе оставались как сами предприятия и их акционеры, не видевшие прибыли, так и государство, которое недополучало налоги. Но так продолжалось недолго. В «ЮКОС» стали сыпаться жалобы от акционеров, а в суды — иски от прокуроров. Схему пришлось поменять. С 2000 года нефть стали продавать на аукционах, в которых участвовали подставные фирмы «ЮКОСа» (см. графику). При этом с виду фирмы были независимы. Доказать причастность «ЮКОСа» к ним было непросто — цепочка, как правило, замыкалась на физических лицах — владельцах компаний, которые были гражданами других государств и формально никакого отношения к «ЮКОСу» не имели. Что делает Ходорковский, чтобы легально завладеть прибылью? Учредителем подставной фирмы делают кипрскую компанию. По итогам года прибыль перечисляется на Кипр. А у «ЮКОСа» есть соглашение (оно называется опционным) на выкуп 100% акций кипрской компании (у которой на счету миллиарды) всего за $1. Круг замкнулся.
Кстати, сначала махинации с подставными фирмами сходили Ходорковскому с рук. Даже когда прокуратура заинтересовалась явным занижением стоимости нефти, «ЮКОС» отбил нападки в судах. На процессы приходили представители и продавца, и покупателя. Они заверяли судью в том, что являются независимыми компаниями, которые без чьей-либо помощи пришли к такому соглашению. Тогда схему раскрыть не удалось. В противном случае стало бы явным ущемление прав других акционеров дочерних компаний «ЮКОСа».
— В законе «Об акционерных обществах» это называется «сделкой с заинтересованностью», — говорят следователи. — Ведь ОАО создается для извлечения прибыли. И владеют им все акционеры, которые, покупая акции, надеются получать дивиденды. А тут собственник контрольного пакета продает по дешевке продукцию компании другой фирме, которая тоже ему принадлежит. Это банальное воровство. Поэтому при подобных сделках по закону право голоса имеют лишь те акционеры, которые не являются заинтересованными лицами.
Кстати, когда следователи раскрыли схему, Ходорковский и тут постарался обратить ее в свою пользу. Отныне доводом защиты стала якобы абсурдность обвинения — мол, нельзя же похитить нефть у себя самого…
«Американский крючок» главы ЮКОСа
Адвокаты Ходорковского не случайно пригласили в суд главу Сбербанка Германа Грефа (он в 1998 — 2000-м был замминистра госимущества) и главу Минпромторговли Виктора Христенко (тогда — первый вице-премьер правительства). Бывший глава «ЮКОСа» спросил каждого из них во время допроса: «Если бы из трубопровода пропало более 20% российской нефти, или 60 млн. тонн в год, стало бы это вам известно?»
Естественно, и Греф, и Христенко ответили «да». Затем это растиражировали все СМИ, сообщив, что оба свидетеля признались: невозможно украсть нефть из трубы. Но загвоздка в другом. В обвинении нет ни слова о том, что глава «ЮКОСа» изымал нефть и нелегально перевозил ее через границу. Из приговора лишь следует, что Ходорковский, используя подконтрольный ему менеджмент и подставные фирмы, закупал нефть по заниженной цене, прогонял через цепь внутренних и внешних офшорных посредников и продавал конечным потребителям по реальной рыночной цене, которая превышала закупочную в 3 — 6 раз. И вся прибыль оседала в его карманах, а не в кошельках других акционеров и не в федеральном бюджете.
Это письмо, которое Михаил Ходорковский отправил вице-президенту ЮКОСа Олегу Шейко. Боясь уголовной ответственности по законам США, он отказывается от идеи размещения акций нефтяной компании на Нью-Йоркской фондовой бирже. Точнее боится, что в случае, если он пойдет на президентские выборы 2008 года, то вскрывшиеся факты его правонарушений могут нанести ему политический урон.
Кстати, юристы «ЮКОСа» специально придумывали различные схемы, чтобы получать максимальную прибыль и избегать ответственности. В одной из служебных записок Ходорковскому (полный текст см. на kp.ru) они пишут: «Трейдерские сделки (перепродажа нефти между офшорными фирмами. — Ред.) заведомо влекут убытки для предприятия, так как приводят к занижению прибыли завода». То есть, по сути, признаются в злом умысле. Но чтобы избежать ответственности, в том же документе юристы предлагают использовать следующую схему: «Управление предприятиями нужно переложить на пустышку-маму-холдинг, которой в случае неприятностей можно будет легко пожертвовать». На эту записку Ходорковский наложил резолюцию для исполнения.
В 2002 году Ходорковский решил двигаться дальше. «ЮКОС» в то время уже оценивался на бирже более чем в $20 млрд. Чтобы легализовать сворованные деньги, глава компании решил разместить акции «ЮКОСа» на американском фондовом рынке. Но тут неожиданно возникла проблема. Дело в том, что любая компания, акции которой котируются на бирже США, автоматически подчиняется американским законам. Юристы объяснили Ходорковскому, что если все их махинации вскроются, то по американским законам ему грозит тюрьма лет на 20. В феврале 2003-го Ходорковский решает не рисковать. Тем более что у него уже появляются далеко идущие планы в России. В письме своему вице-президенту по финансам Олегу Шейко он пишет: «Если юристы не подтвердят, что мои личные риски ограничены разумным сроком, я не буду подписывать форму (имеется в виду — соглашаться на размещение акций в США. — Ред.), так как при политическом развитии моей карьеры через 5 лет американский крючок становится опасным».
— Данный документ говорит о многом, — считают в Генпрокуратуре. — Но из него напрашивается вывод: в политику рвался человек, который боялся своих уголовных преступлений даже перед американским правосудием.
Это выдержка из служебной записки, которую написали юристы ЮКОСа Михаилу Ходорковскому. В ней проводится анализ ситуации, а также даются рекомендации по управлению предприятиями. Главная цель, которую преследовал ЮКОС, — повысить прибыль от использования промышленных активов, снизить объем налогов, отчисляемых в бюджет, а также избежать уголовной ответственности при выводе средств за рубеж.
Два дела «ЮКОСа»
Михаил Ходорковский и Платон Лебедев были арестованы в 2003 году. В 2005-м их приговорили к 9 годам лишения свободы за мошенничество и неуплату налогов. Позже Мосгорсуд снизил обоим подсудимым наказание до 8 лет. После окончания этого процесса «ЮКОС» обанкротился, а его активы отошли «Роснефти». Заключенные должны были выйти на свободу в 2011 году. Но в 2007-м прокуроры стали расследовать второе дело. Генпрокуратура обвинила Ходорковского и Лебедева в присвоении нефти и легализации 450 млрд. рублей и $7,5 млрд. в период с 1998 по 2004 год.
«Зарубеж ЮКОС» — это схема зарубежных компаний, которые входили в холдинг ЮКОСа, но данная холдинговая структура существовала только для руководства ЮКОСа, которую оно показывало аудиторам. Для акционеров ЮКОСа она была недоступна. На счетах зарубежных компаний, указанных в схеме, легализовывались денежные средства, вырученные от продажи похищенной нефти и нефтепродуктов, изготовленных из похищенной нефти. Кликните для увеличения.
Гособвинители: «Перед судом предстали расхитители, обокравшие страну на миллиарды долларов»
— Почему о своей позиции Генпрокуратура решила заявить только сейчас, уже после оглашения приговора?
— Наша позиция изложена в суде, и суд с ней согласился. Что касается общения с журналистами, мы стремились избежать любого давления на суд. Так полагается по закону. Но такое поведение многими расценивается как слабость, неуверенность либо пассивность. Это ошибочно.
— Но ведь адвокаты Ходорковского постоянно мелькали перед телекамерами…
— Их задача была проста — оказать психическое давление на судью, гособвинителей, потерпевших, свидетелей и др. Они навешивали ярлыки, унижали участников процесса. Причем они не только объясняли свою позицию, но и комментировали показания свидетелей. Хотя этого делать нельзя. Ведь если свидетель знает, о чем говорили другие, и видит, как их полощут в своих заметках разные СМИ и откровенно оскорбляют в ходе допроса подсудимые, то это может повлиять на объективность его показаний.
— А на вас давление кто-нибудь оказывал?
— Со стороны властей никакого давления не было. А вот адвокаты поработали на славу. Все скамейки в зале суда всегда были заняты сторонниками осужденных. Регулярно обеспечивалась явка политиков, артистов, писателей, режиссеров и даже представителей иностранных государств, которые говорили о невиновности осужденных. На улице дежурили бабушки с плакатами. Был даже специальный человек, который следил за тем, чтобы на столах адвокатов не прокисали букеты. В общем, было потрачено много сил и средств на то, чтобы не был утрачен интерес к этому делу.
— Зачем нужно было два дела?
— Сначала было одно — по факту завладения акциями ОАО «Апатит» и уклонения от уплаты налогов компаниями, подконтрольными «ЮКОСу». Когда вину Ходорковского и Лебедева по этим фактам установили, то первую часть дела направили в суд. Но расследование продолжилось. Тогда и выявились факты хищения нефти и акций дочерних компаний ОАО «ВНК». Как только все доказательства были собраны, было возбуждено второе уголовное дело.
— То есть теоретически может появиться и третье дело?
— Сейчас в розыске находятся 18 соучастников Ходорковского и Лебедева. Если в ходе их поиска будут вскрыты новые факты преступлений, то следственные органы будут обязаны предъявить им дополнительное обвинение и направить дело в суд. Это наша обязанность, которая предусмотрена в статье 21 УПК РФ.
— Считается, что процесс против Ходорковского — это политический заказ…
— Считается кем? Подсудимыми и адвокатами, которые пытаются представить это именно в таком ключе, чтобы попытаться перевести уголовщину в область политики? Оппозицией, которая пытается на этом заработать политические баллы? В суде были доказаны схемы движения похищенной нефти и легализованных денег. Поэтому такие разговоры — это не более чем пиар-ход, необходимый для отвлечения внимания и создания образа политического узника. На самом деле перед судом предстали расхитители, обокравшие государство и простых акционеров на миллиарды долларов. Они должны и будут сидеть.
— Подобные схемы использовали и другие олигархи — как в нефтянке, так и в других отраслях. Почему против них не возбуждаются дела?
— Во-первых, за это отвечают другие уполномоченные органы. Мы лишь поддерживали обвинение по направленному в суд делу. Во-вторых, это то же самое, что сказать: взятки берут все — и возбудить уголовные дела в отношении всех чиновников. Согласитесь, так не делается. В отношении Ходорковского эти факты тоже были выявлены не сразу, а только после нескольких лет расследования. Противоправные действия тщательно скрываются, им придается видимость законных сделок.
Источник: «КП»
