Кто открыл «дружественный огонь»?
В четверг в Минобороны разразился скандал. Его причиной стала статья, опубликованная в авторитетном военно-техническом журнале Moscow Defence Brief. В ней утверждалось: в ходе прошлогодней войны в Южной Осетии российские ВВС потеряли не четыре, а шесть самолетов, причем три из них было сбиты «дружественным огнем».
— Нами уже давно были оглашены полные данные о потерях российских Вооруженных сил, понесенных в ходе отражения агрессии Грузии против Южной Осетии, — заявил замглавы Генштаба Анатолий Ноговицын. — Эти данные полные, и добавить к ним нечего. Что касается инсинуаций относительно того, что самолеты ВВС России сбивались собственными силами ПВО, то это также ни в коей мере не соответствует действительности. Насчет «дружественного огня» — это не к нам.
Термин «friendly fire» — «дружественный огонь» — появился в начале 90-х годов, во времена американского вторжения в Ирак. Тогда из-за нескоординированности действий американские и британские военные то и дело обстреливали друг друга. На что военное командование лишь разводило руками: «Это война». Что такое «дружественный огонь», знают и наши военные по контртеррористической операции в Чечне. 2 марта 2000 года сергиевопосадские омоновцы вступили в бой с подольскими, в результате 22 милиционера погибли, 54 получили ранения. Причина — несогласованность действий командования.
Первой потерей, как пишет Moscow Defense Brief, стал штурмовик Су-25БМ полковника Олега Теребунского из 368-го штурмового авиационного полка (аэродром «Буденновск»). Якобы он был поражен ракетой переносного зенитно-ракетного комплекса, выпущенной югоосетинскими ополченцами. Второй пример — штурмовик Су-25БМ майора Владимира Едаменко. Он, как рассказал его ведомый капитан Сергей Сапилин телеканалу Рен-ТВ, был сбит над территорией, контролируемой российскими войсками. Примерно в это же время корреспондент НТВ Александр Викторов наблюдал обстрел некоей воздушной цели российской зенитной системой «Шилка», прикрывавшей Гуфтинский мост. Впоследствии начальник войск ПВО генерал-майор Михаил Круш заявил о поражении российскими зенитчиками «грузинского штурмовика». Из изложенных фактов Moscow Defense Brief делает вывод, что это, «с высокой вероятностью», был самолет майора Едаменко.
В итоге, как пишут авторы статьи в Moscow Defense Brief, в ходе югоосетинского конфликта российские ВВС потеряли один Су-25СМ, два Су-25БМ, два Су-24М и один Ту-22М3. И при этом, по мнению журнала, только две из этих машин были сбиты силами грузинской ПВО. Верить ли этим данным? Или принять позицию Генштаба?
Надо отдать должное Минобороны, которое в лице генерала Анатолия Ноговицына в августе прошлого года регулярно и достаточно подробно и, прямо скажем, с почти революционной открытостью информировало о ходе событий в Южной Осетии. Есть и еще один момент: авторы статьи для обоснования своих выводов берут различные свидетельства очевидцев и видеоматериалы, не подкрепляя их, например, фотографиями бортовых номеров разбившихся самолетов. Тем не менее есть факты, которые не позволяют однозначно исключить возможность «дружественного огня». Известно, что нехватка современных средств связи в Российской армии не позволяла в ходе югоосетинской кампании в полной мере координировать действия наземной группировки с авиацией. И в этой ситуации принять «своего» за «чужого» довольно просто.
Источник: «Комсомольская правда»