Аптеки поставили на «колеса»
Самые страшные наркотики подросткам продают фармацевты
Стать наркоманом в наши дни легко. Страшно, как легко. Для этого совсем необязательно искать выходы на мелких сбытчиков, тусоваться в “правильных” местах или попадать в плохую компанию.Сегодня, чтобы сломать себе жизнь раз и навсегда, достаточно несколько раз сходить в аптеку. “Добрые” фармацевты за наличные без всякого рецепта предложат подростку целый спектр наркосодержащих препаратов: дешевых, элементарных в применении и вгоняющих в зависимость за считанные недели. Первым в предложенном “меню” окажется буторфанол. Едва появившись на рынке, это лекарство мгновенно превратилось для тинейджеров в самый популярный и доступный наркотик.
Доза по графику
Стадол, марадол… — названий-синонимов у этого препарата несколько, но больше всего он известен под названием буторфанола тартрат или просто буторфанол. Первые зависимые от этого синтетического опиоидного анальгетика стали появляться в подмосковных наркодиспансерах пять-шесть лет назад. Дорожку в аптеки они протоптали еще раньше.
Денис из Подольска попробовал стадол в 14 лет. Сейчас Денису 22 года, он наркоман со стажем и весьма печальными перспективами. Живет в подъезде, не работает, периодически пытается лечиться от наркозависимости. Безуспешно. Во многом “благодаря” буторфанолу, который сыграл в его жизни ключевую роль:
— Героин было достать тяжело, долго и опасно, а “бутер” свободно продавался в аптеке. И дешевле выходило намного. Стоил он тогда 250 рублей за пачку, а доза героина — 1200 рублей. Сначала периодически “ставил”, по настроению. Но плотняком сел именно на буторфанол.
— Какая у тебя была доза?
— Одна-две пачки в день стабильно. Убивался так, что вообще ничего не понимал. Отключался, сопли текли, говорить не мог. Время стало быстро проходить. И я подсел на это состояние. Прямо не мог терпеть. Утром “ставил” две ампулы, а потом за день догонялся. Каждые три часа…
— В чем выражалась ломка?
— Я не спал. Болели суставы, но не так болезненно, как при героине. А так, будто я ударился. Тяжело психологически чисто. Я не мог терпеть. Казалось, каждая секунда длится вечность.
— Когда ты почувствовал серьезные сбои в организме?
— Месяцев через 5—6 после того, как “бутер” стал системой. Сначала повышал дозу, а потом он перестал “вставлять”. Либо я вообще выключался и засыпал, что меня не устраивало. Либо мне было мало, и я суетился, искал еще. Пытался смешивать его с димедролом. Не то. Тут пришло осознание, что бутерфанол — это не мой кайф. Перешел на героин, а когда вен не стало — на мак.
— У тебя много знакомых, употребляющих буторфанол?
— Очень много. Я даже не могу передать, как много.
Удел подростков
Вены — отнюдь не первое, что страдает от постоянных инъекций буторфанола. Хотя им достается будь здоров. Ведь для большего эффекта наркоманы добавляют к раствору толченые таблетки димедрола, седалгина и пр. В большом почете сейчас, например, нурофен. Эта жуткая взвесь в буквальном смысле сжигает вены. Места инъекций покрываются гнойными язвами, флегмонами. Начинается сепсис, гангрена. Но это происходит гораздо позже. Сначала налицо одни “преимущества”. Препарат “чистенький”, да и купить его может даже ребенок. В отличие от героина, за который, краем уха слышал каждый, милиция по головке не погладит.
— Буторфанол — в основном удел подростков, — подтверждает зам. главного врача по реабилитационной работе подольского наркодиспансера Анна Кононец. — Потому что он дешевле и доступнее. У многих пациентов, попавших к нам во взрослое отделение, зависимость сформировалась именно на этом препарате. Лишь потом, когда суточная доза увеличивается, они переходят на героин и другие сильные наркотики.
Начинает молодежь обычно с одной-двух ампул. Первые уколы делают внутримышечно — побаиваются. А потом переходят на внутривенные инъекции. Когда от вен остается одно название, тут уж кто во что горазд. Подольские наркологи хорошо знают 17-летнюю наркоманку, которая вводила буторфанол между пальцами рук. Другого “живого” места, куда можно колоть наркотик, она уже найти не могла.
— При постоянном употреблении буторфанола происходит сильное нарушение работы головного мозга, или психо-органический синдром, — говорит зав. отделением медико-социальной помощи детям и подросткам подольского наркодиспансера Ольга Габрильянц. — Причем даже быстрее, чем при употреблении героина. У подростков нарушается память, наблюдается слабоумие, дурашливость, гневливость. Они бросают учиться, теряют социальные связи. Т.е. я вижу перед собой сформировавшихся опиоидных наркоманов. И хотя юридически буторфанол наркотиком не является, по всем признакам это настоящий наркотик.
Бабло побеждает все?
Любопытна сама история появления препарата на отечественном фармацевтическом рынке. 17 апреля 2002 года после долгой битвы наркополицейским и медикам удалось добиться того, чтобы в список сильнодействующих и ядовитых веществ Постоянного комитета по контролю наркотиков внесли трамал — недорогой опиоидный анальгетик, на который успели “подсесть” тысячи наркоманов. С этого дня препарат отпускается в аптеках по рецептам специальной формы и подлежит предметно-количественному учету в специальных журналах. За отпуск трамала “без правил” можно лишиться лицензии, стоимость которой доходит до 7 тысяч долларов. Однако в тот же день (!) в реестре лекарств Минздрава РФ, отпускаемых по обычным рецептам и не имеющих жесткого контроля, появился новый опиоидный анальгетик, в 20—25 раз более сильнодействующий, чем морфин, под названием буторфанола тартрат. Оставим без комментариев, кому понадобилось лоббировать то, чтобы аналогичный трамалу препарат появился практически в свободной продаже. Но факт остается фактом: очень быстро выручки недобросовестных аптекарей по трамалу упали (кому охота попадать под уголовную ответственность?), а по буторфанолу резко поползли вверх.
В частности, такая тенденция была отмечена в двух подольских аптеках, принадлежащих одному предпринимателю. Именно сюда, к аптекарю, которого наркоманы любовно обозвали дядей Федором, еще недавно ездила затариваться буторфанолом не только вся подмосковная округа, но и юг Москвы. Слава о “добром” дяде Федоре дошла даже до зоны. Областной наркоконтроль располагает письмом из мест не столь отдаленных, где нарисована точная схема, как добраться до нужных аптек. Малява на волю написана аккуратным, почти школьным почерком на четвертинке листа в клеточку. Только слова совсем не детские: “бутер”, ампулы, димедрол.
Отпуск буторфанола в аптеках дяди Федора был поставлен на широкую ногу. Сарафанное радио в момент сообщило кому надо, какой препарат теперь вместо запрещенного трамала и где можно купить без проблем. Согласно аналитическому исследованию бухгалтерских документов, проведенному областным управлением ФСКН, в 2002 году трамала в аптеках реализовано более чем на 5 млн. рублей. Буторфанола, заметьте, не продано в этот период ни одной пачки. Но уже за 8 месяцев 2003 года выручка от продажи трамала значительно упала, а от “бутера” составила более 4 млн. рублей. Это же какая нужна рекламная кампания, чтобы так быстро набрать обороты?
По идее, буторфанол продается только по обычному рецепту врача. Но у нас в аптеках рецептурному отпуску подлежит больше половины всех лекарств. А часто ли у вас фармацевты требуют рецепт? Лишь в том случае, когда речь идет о препаратах из особых списков.
Однако дядя Федор нашел выход из ситуации, подрядив выписывать рецепты работавших у его фармацевтов. Чтобы на случай проверки все было в ажуре. А то, что это делали именно они, доказывает заключение почерковедческой экспертизы. Порой аптекари не особо утруждали себя выдумыванием новых фамилий. Меняли только пол и возраст пациента. Естественно, “для полной достоверности” рецепт заверялся тремя печатями: личной, врача, и лечебного учреждения. Вот на печатях-то дядя Федор и погорел.
Наркополицейские задержали его, когда он укладывал в багажник своей машины сейф, из которого позже изъяли поддельные печати. Опустим подробности самого задержания, которое превратилось в истерику с корчами на асфальте и демонстративными криками. Важнее то, что показало следствие. Выяснилось, что врачей, которые якобы ставили личные печати, вообще не существует в природе. И ни одно лечебное учреждение подольского региона в тот период времени не выписало ни одного рецепта на буторфанол. О чем свидетельствуют официальные письма.
С неимоверным трудом следствию удалось довести дело до суда, поскольку у дяди Федора оказались такие влиятельные связи, как в правоохранительных органах, так и во всех трех ветвях власти, что работа стопорилась чуть ли не на каждом шагу. Однако до сих пор неизвестно: отделается предприниматель условным сроком или действительно ответит за то, что организовал преступную группу и в течение нескольких лет отоваривал тысячи наркоманов? Хочется надеяться, что после принятия решения судом нам не придется задаваться тем же вопросом, что озвучил президент Дмитрий Медведев на VII Всероссийском съезде судей: “Почему его (суда. — С.Л.) выбор так часто бывает сделан не в пользу объективного рассмотрения дела?”.
Ступенька к смерти
История дяди Федора заставила задуматься многих аптекарей. Но и сегодня отпуск буторфанола без рецепта остается на их совести. Одни вывешивают прямо на дверях надпись большими буквами: “Буторфанола, залдиара, коаксила нет”, а другие без всякого рецепта продадут любое количество препарата, разве что ради предосторожности перевернув упаковку названием вниз. И это несмотря на то, что с января 2006 года буторфанол подлежит предметно-количественному учету. Т.е. фармацевт должен взять у покупателя рецепт, проверить правильность его заполнения и оставить в аптеке для дальнейшей отчетности. Вопрос, почему до сих пор наркоманы получают свободный доступ к буторфанолу, а недобросовестные аптекари чувствуют свою безнаказанность, остается риторическим.
— Мы уже пять лет добиваемся, чтобы буторфанол включили в списки сильнодействующих и ядовитых веществ, — говорит замначальника УФСКН по Московской области Владимир Чарыков. — Но ощущение такое, что бьемся головой о стенку. Наши оппоненты уверяют, что в этом случае люди, действительно нуждающиеся в этом препарате, не смогут его получить. Но ведь действует же специальная система отпуска лекарств для онкобольных!
За то, чтобы ужесточить правила отпуска буторфанола, выступают и врачи.
— Я глубоко убеждена, что буторфанол надо включить в список СДВ, — говорит Ольга Гибрильянц. — Помимо возникающей зависимости он служит ступенькой для быстрого перехода к более сильному наркотику. Кроме того, по моим наблюдениям, те, кто начинал с буторфанола, являются более тяжелыми пациентами. Их уже не вылечить.
После издания приказа о включении буторфанола в перечень лекарств, подлежащих предметно-количественному учету, было всего лишь рекомендовано региональным органам здравоохранения при выявлении нарушений принимать строжайшие меры. Прошло почти два года, аптеки как делали выручки на наркоманах, так и делают. “Строжайшие меры” никто предпринимать и не собирался.
— Мы неоднократно привлекали внимание Росздравнадзора к конкретным аптекам, нарушающим правила отпуска буторфанола. Бесполезно. Пытались даже организовать совместную проверку с представителями ведомства. По оперативной информации точно знали, что в нашей местной аптеке продают буторфанол без рецептов. И что вы думаете? Когда мы туда вместе приехали, аптека была закрыта на учет. И не открывали ее потом еще два дня, — рассказали подольские наркополицейские.
…Павел сидит на буторфаноле уже четвертый год. Встретив его на улице, никогда бы не подумала, что передо мной наркоман. На вид интеллигентный парень, в очках. Признается, что попробовал наркотик от безделья. Друзья “познакомили”. Кстати, среди его знакомых, плотно сидящих на буторфаноле, большинство — школьники.
Он “ставит” уже по 10 ампул в день. Пока он пытается отвечать на мои вопросы, настает время принять новую дозу. По его лицу все чаще стекают крупные капли пота, волосы на висках становятся мокрыми. То и дело он хватается за сердце — болит. Пашка уже давно хочет вылечиться, но у него нет 20 тысяч рублей, чтобы лечь в местную больницу. А это минимум. Сейчас он выйдет на улицу и пойдет в аптеку за буторфанолом. Он точно знает, что рецепт у него никто не спросит. На прощание он просит только об одном: “Предпринимайте хоть что-нибудь…”
Источник: «МК»